КТО ЕСТЬ КТО В КАЗАХСТАНЕ
Данияр Ашимбаев

ПубликацииК читателям!Об автореО КазахстанеКниги

  

Проснувшийся индустриализм
Данияр Ашимбаев, "Эксперт-Казахстан", 5 мая

Опыт двух ключевых в истории Казахстана потоков индустриализации (советского и нынешнего) свидетельствует, что приоритетная роль у промышленной политики внутри политики экономической появляется только в периоды максимальной вовлеченности в хозяйственные дела страны такого игрока, как государство. Поэтому успех индустриализации пропорционален тому, насколько эффективно отстроена стимулирующая изменения государственная машина. Несмотря на все недостатки, ГПФИИР удалось реализовать в целом неплохо именно благодаря тому, что было покончено с чехардой программных документов и назначен один ответственный за результат.

Шесть десятилетий плана

Любопытный, но в то же время настораживающий факт – за все годы независимости было издано множество книг, монографий, исследований, сборников документов по истории страны и народа, но вместе с тем – ни одного серьезного исследования по истории казахстанской экономики. Тем более сплошной, с начала XX века по сегодняшний день.

Советский период вообще принято освещать весьма специфично: происходит процесс героизации отдельных личностей, отдельных событий и при этом полная негативизация всего исторического процесса в целом. Возникает ощущение, что указанные государственные, партийные, культурные, научные, спортивные деятели находились как бы в вакууме и достигали своих результатов вне политической, экономической и культурной среды.

Особенно это заметно на примере экономической истории: современная историография повествует о достижениях казахстанских геологов, металлургов, аграриев, строителей, транспортников, но при этом вся экономическая политика того периода считается не просто неэффективной, а фактически антинародной.

Вместе с тем, если пробежаться по основным этапам, то несложно, в общем-то, прийти к выводу о том, что экономическое развитие Казахстана (в первую очередь индустриальное) было следствием прихода сюда российского капитала в XVIII–XIX веках и получило активное развитие в годы советской власти.

На начало XX века в Казахстане, как известно, уже существовали нефтяные прииски (Эмба), угольные копи (Караганда, Экибастуз), цветная металлургия (Риддер, Зыряновск), золотодобыча (Степняк, Майкаин, Макинск), электроэнергетика, медицинская промышленность (Чимкент), производство кож, шерсти, хлопка-сырца, пищевая промышленность (спиртоводочная, рыбная, мукомольная), развивался железнодорожный и речной транспорт. Вместе с тем экономическая структура на 1913 год была следующей: животноводство – 60%, земледелие – 30%, промышленность – 10%. На предприятиях легкой и пищевой промышленности работало в среднем 3,2 рабочих. О глубокой переработке тех же кож, хлопка или шерсти речи не возникало.

Советские историки и экономисты отмечали хищнический характер эксплуатации российскими капиталистами и иностранными концессионерами природных и трудовых ресурсов, указывали на низкую эффективность, грабительскую сущность, колониальную политику, рабский труд и т.д. Данный инструментарий, нужно отметить, был перенесен современными историками и на советский период, при этом выстраивания логических цепочек с некоторыми аспектами построения рыночных отношений в современном Казахстане не произошло.

Описание достижений казахстанской экономики в советский период заняло бы слишком большой объем, но на некоторые моменты стоит обратить внимание. К середине 1980-х в республике функционировало около 2,5 тыс. предприятий, входящих в десятки отраслей промышленности. Можно отметить такие предприятия, как Карагандинский металлургический комбинат, Чимкентский свинцовый завод, Балхашский, Джезказганский, Прикаспийский и Бакырчикский горно-металлургические комбинаты, Актюбинский химический комбинат, Иртышский, Лениногорский и Ачисайский полиметаллические комбинаты, Усть-Каменогорский и Текелийский свинцово-цинковые комбинаты, Актюбинский и Ермаковский заводы ферросплавов, Усть-Каменогорский титано-магниевый комбинат, Павлодарский алюминиевый завод, Соколовско-Сарбайский, Донской, Лисаковский, Акчатауский, Жайремский, Васильковский и Жезкентский горно-обогатительные комбинаты, Ульбинский металлургический завод, Зыряновский свинцовый комбинат, Восточно-Казахстанский медно-химический комбинат, Целинный горно-химический комбинат, Алма-Атинский завод низковольтной аппаратуры, Усть-Каменогорская, Бухтарминская и Капчагайская ГЭС, две Экибастузские, Джамбулская и Ермаковская ГРЭС, Гурьевский, Чимкентский и Павлодарский НПЗ, Алма-Атинский хлопчатобумажный комбинат, Шевченковский завод пластмасс, объединения "Эмбанефть", "Мангышлакнефть", "Актюбинскнефть", "Тенгизнефтегаз", "Карагандауголь", "Экибастузуголь", "Гурьеврыбпром", "Актюбрентген", "Карбид", "Чимкентшина", "Каратау", "Мангышлакракушечник", Алма-Атинский и Петропавловский заводы тяжелого машиностроения, Казахский ГПЗ, завод "Поршень", Усть-Каменогорский завод приборов, Чимкентский химико-фармацевтический завод, Мангышлакский атомный энергокомбинат, Павлодарский тракторный завод, Усть-Каменогорский конденсаторный завод, Казахский газоперерабатывающий завод, талдыкурганские заводы свинцовых и щелочных аккумуляторов, Текелийский литейно-механический завод, уральские машиностроительный, механический и арматурный заводы, Алма-Атинская, Западно-Казахстанская и Целинная железные дороги, Казахское управление гражданской авиации. Этот список можно продолжать до бесконечности, а ведь речь идет только о стратегических предприятиях.

К слову сказать, промышленность, занимавшая в 1913 году 10% республиканской экономики, уже в 1936 году опередила сельское хозяйство (53,6% против 46,9%). (Для сравнения, по последним данным комитета по статистике МНЭ, в 2014-м сельское, лесное и рыбное хозяйство занимают около 4,3% ВВП, промышленность – 29,9%.) При этом темпы роста сельского хозяйства можно охарактеризовать следующими цифрами: производство зерна выросло с начала 1920-х к середине 80-х в 33 раза, хлопка-сырца – в 280 раз, мяса – в 2,7 раза, молока и шерсти – в 4 раза, яиц – в 34 раза.

Основой развития советской экономики были т.н. пятилетние планы развития народного хозяйства – "пятилетки" (реализовывавшиеся последовательно весь период с 1928 по 1990 год). К примеру, в ходе первой пятилетки (1928–1932 годы) было построено и реконструировано около 40 предприятий, удельный вес промышленности вырос до 39,5%, был достроен Турксиб, введено всеобщее начальное обучение, основан Казахский педагогический институт. В ходе 11-й пятилетки (1980–1985 годы) введено 400 предприятий, промышленное производство выросло на 19,4%, построено 31,5 млн квадратных метров жилья. Вместе с тем остановился рост сектора сельского хозяйства (видимо, уже навсегда). В целом к середине 1970-х импульс экономического развития СССР, вызванный большевистской революцией и продержавшийся почти 50 лет, стал угасать.

Наднациональная идеология, партийный контроль и эффективный репрессивный аппарат, заставившие народы Союза построить новую экономику, развить образование, науку, здравоохранение и сделать страну одной из мировых военно-политических, научно-технических и экономических сверхдержав, фактически к началу восьмидесятых уже не смогли обеспечивать дальнейшее развитие государства. От роста производительности труда перешли к лозунгам, от научно-технического прогресса – к припискам, от четкого выполнения поставленных задач – к награждениям. Это, кстати, еще раз наводит на мысли об исторических параллелях.

Издержки переходного периода

Как бы то ни было, о реализации 12-го пятилетнего плана на 1986–1990 годы достаточно быстро забыли. Перестроечные процессы, борьба с диктатом центра (реальным и мнимым), развитие рыночных структур, борьба за экономический и политический суверенитет, распад партийных структур, тотальная и не всегда осмысленная демократизация (взять хотя бы выборы директоров предприятий трудовыми коллективами), выстраивание новых вертикалей управления – все это надолго заставило забыть об индустриальном, научно-техническом, социально-экономическом и прочем развитии.

Если раньше ежегодно публиковались данные о введенных в эксплуатацию заводах, фабриках, месторождениях, институтах, то с начала 1990-х первые полосы заняли банки, биржи и супермаркеты. Добывающая и обрабатывающая промышленность, а также энергетика в основном фигурировали в качестве объектов борьбы нарождающегося олигархата и международных корпораций в рамках приватизации и последующего передела собственности, породившего информационные войны, политические конфликты и появление "оппозиции", выковавшей свои "демократические убеждения" в ходе указанной борьбы (например, Булат Абилов стал оппозиционером после потери Карметкомбината, Мухтар Аблязов – после поражения в соревновании за KEGOC и Экибастузскую ГРЭС-2 и т.д.). Символично, что период приватизации пришелся на годы, в которые, не рухни СССР, должна была проводиться 13-я пятилетка.

Следует отметить, что казахстанское правительство смогло реально обозначить суверенитет над расположенными на территории республики промышленностью, транспортом и энергетикой только в 1991–1992 годах, создать новые органы государственного управления – министерства промышленности, энергетики и минеральных ресурсов, науки и технической политики, но успело ими поруководить не так много времени – уже в 1994–1998 годах львиная доля базовых отраслей ушла под контроль новых хозяев.

По итогам весьма богатого на скандалы передела собственности на экономической карте страны появились новые финансово-промышленные группы и холдинги – ENRC (ныне ERG), "Казахмыс", "Казцинк", "АрселорМиттал Темиртау" (АМТ), AES Kazakhstan, Access Industries. Американские, итальянские, российские и китайские инвесторы зашли в нефтегазовую промышленность и электроэнергетику. Появился класс собственников (олигархов), взявших под контроль базовые отрасли экономики и – периодически – различные государственные структуры, банки и СМИ. К таковым традиционно относят Владимира Кима, Тимура Кулибаева, "евразийскую тройку" – Александра Машкевича, Патоха Шодиева, Алиджана Ибрагимова, Булата Утемуратова, Нуржана Субханбердина, Динмухамета Идрисова, Тимура Куанышева, Нурлана Каппарова, Кенеса Ракишева, Рашида Сарсенова, Бахытбека Байсеитова, Адильбека Джаксыбекова, Александра Клебанова, Кайрата Мажибаева и др. (В этом перечне периодически возникали и пропадали и другие лица.)

Оставшиеся в государственной собственности стратегические отрасли были сведены в национальные компании, борьба за контроль над которыми стала основным трендом конца девяностых – начала двухтысячных годов. Нацкомпании, в свою очередь, в середине 2000-х вошли в состав национальных холдингов, где большей частью растворились в сложном и запутанном аппарате.

Экономика тем временем переживала далеко не лучшие времена. Разрыв хозяйственных связей, минимизация государственной поддержки, коррупция, отток кадров из страны и в другие отрасли, неэффективное управление, периодически возникающие глобальные кризисы привели к серьезным экономическим проблемам. Безработица к концу 1990-х составила 13%, промышленное производство упало на 50,9% (1999 к 1991 году): обрабатывающий сектор просел на 65,2%, горнодобывающий – 15,1%. Производство в сельском хозяйстве сократилось на 37%, строительство – на 90,8%, инвестиции в основной капитал – на 75,6%.

Планы без отчета

Сказать, что государство не предпринимало никаких мер, довольно-таки сложно. Периодически принимались государственные и отраслевые программы, описывающие, каким образом государство намерено развивать те или иные сферы. Можно навскидку привести серию примеров: Программа разгосударствления и приватизации госсобственности на 1991–1992 годы, Госпрограмма поддержки и развития предпринимательства на 1994–1996, Программа приватизации и реструктуризации государственной собственности на 1996–1998, Программа развития рынка ценных бумаг (1996), Госпрограмма развития фармацевтической и медицинской промышленности (1997), Программа государственных инвестиций на 1996–1998, Программа госинвестиций на 1999–2001, Программа госинвестиций на 2000–2002, Программа развития машиностроительного комплекса на 2000–2003, Госпрограмма развития автодорожной отрасли на 2001–2005, Программа инновационного развития (2001), Программа восстановления и развития химической и нефтехимической промышленности на 2001–2002, Программа импортозамещения в отраслях легкой и пищевой промышленности на 2001–2003, Программа развития ресурсной базы минерально-сырьевого комплекса страны на 2003–2010, Программа научно-технического обеспечения инновационных производств на 2003–2005, Программа по снижению бедности на 2003–2005, Государственная агропродовольственная программа на 2003–2005, Стратегия индустриально-инновационного развития на 2003–2015, Программа развития урановой промышленности на 2004–2015, Программа развития газовой отрасли на 2004–2010, Программа развития рынка ценных бумаг 2005–2007, Программа создания национального морского торгового флота на 2004–2006, Программа развития накопительной пенсионной системы на 2005–2007, Госпрограмма развития жилищного строительства на 2005–2007, Программа по формированию и развитию национальной инновационной системы на 2005–2015, Программа развития отрасли гражданской авиации на 2006–2008, Программа развития морского транспорта на 2006–2012, Программа адаптации некоторых отраслей экономики в переходный период в рамках вступления Казахстана во Всемирную торговую организацию на 2007–2008, Программа развития и защиты конкуренции на 2007–2009, Программа "30 корпоративных лидеров Казахстана" (2007), Программа технологического развития до 2015 года (2007), Госпрограмма развития науки на 2007–2012, Программа развития нефтехимической промышленности на 2008–2013, Госпрограмма жилищного строительства на 2008–2010, Госпрограмма "Путь в Европу" на 2009–2011.

Общим моментом во всем этом программном творчестве является то обстоятельство, что по большинству из них никто так и не увидел сводного отчета. Некоторые программы известны скорее по наличию уголовных дел, связанных с хищением бюджетных средств, или по сводкам Счетного комитета о неэффективном и нецелевом использовании тех же средств.

Собственно говоря, экономический рост в те годы был скорее связан с динамикой цен на сырье. Уверенный рост цен на нефть в начале 2000-х (25 долларов за баррель в 2002-м превратились в почти 100 долларов к 2008-му, затем снизились и вновь начали расти в 2009–2013 годах, пока не ушли в пике в минувшем году с отметки 115 долларов за баррель Brent) обеспечил доходы и бюджета, и корпораций. Аналогичным образом колебались и цены на металлы, после двух ценовых пиков 1995 и 2000 годов и падений 1993, 1998 и 2002 годов в середине 2000-х начался устойчивый рост, сменившийся медленным падением с 2011-го вследствие рецессии в мировой экономике.

Свалившийся буквально с неба дар в виде высоких цен на сырье обусловил ряд факторов, которые стали восприниматься как негативные только после падения этих цен.

Во-первых, при чересчур благоприятной конъюнктуре ни о каких структурных преобразованиях речи и быть не могло: сверхдоходы бюджета шли на накачку социальной сферы (это несложно проследить по характеру президентских посланий, напоминавших в те годы скорее предвыборную программу). Рос инвестиционный рейтинг, соответственно, дешевели зарубежные кредиты, а вся масса средств пошла на спекулятивную накачку строительного и финансового секторов. Последний к середине 2000-х превратился в большой мыльный пузырь, не лопнувший только благодаря огромным финансовым вливаниям со стороны взявшего на себя роль спасателя государства. О судьбе этих средств говорить при этом является моветоном.

Во-вторых, произошедшее в середине 2000-х снижение налогов и некоторое перераспределение доходной части от регионов к центру привело к тому, что в условиях ухудшения внешнеэкономической конъюнктуры доходная часть бюджета оказалась в весьма неприглядном виде. В 2007 году государство распечатало Национальный фонд, позаимствовав сначала 300 млрд тенге (по тогдашнему курсу – 2,4 млрд долларов), а в 2014 году доведя объем ежегодного трансферта до 1,48 трлн тенге (8 млрд долларов). Реформа налоговой системы также привела к тому, что такие промышленно развитые регионы, как Актюбинская, Восточно-Казахстанская, Западно-Казахстанская, Карагандинская, Костанайская и Павлодарская области, неожиданно перешли из разряда доноров бюджета в его реципиентов. Здесь также стоит отметить и рост объема нарушений, злоупотреблений и неэффективного использования бюджетных средств, выявляемых Счетным комитетом. Так, по данным отчета по бюджету, в 2013 году зафиксированы нарушения бюджетного и иного законодательства на 229,2 млрд тенге, неэффективного использования – на 26,1 млрд тенге, недоосвоения бюджета центральными государственными органами – на 43,2 млрд тенге, местными органами – на 26 млрд тенге. К тому же зависимость доходов бюджета от налоговых платежей 300 крупнейших компаний страны выросла на 17,2% и составила 58,8% от всех налоговых поступлений.

Подобное ухудшение качества планирования, управления и контроля не могло не вызвать попыток модернизировать систему управления, которые выразились в виде призывов к внедрению меритократии, борьбе с коррупцией и проведению административных реформ. Несмотря на все принятые меры, в том числе и беспрецедентный рост осужденных (и сбежавших за границу) высокопоставленных чиновников в последние десятилетия, следует все же констатировать достаточно низкие результаты принятых мер. Административные реформы 2004–2007 годов были аккуратно свернуты, а реформа государственной службы, опиравшаяся на внедрение тестирования, показала далеко не те результаты, на которые рассчитывали ее инициаторы.

Вместе с тем следует отметить и тот факт, что экономическая неразбериха привела, в частности, и к тому, что часть бизнеса научилась выживать и развиваться вне государственной поддержки (а порой и вопреки ей). Сращивание же интересов корпоративного сектора, квазигосударственных институтов и государства привело не только к потере контроля, но и порой осмысленности принимаемых решений. В какой-то степени новейшая политическая история страны и построена на процессе приближения одних корпоративных лидеров для борьбы с другими. Но это тема отдельного исследования.

История сотворения МИР

Попытки структурного реформирования экономики, особенно ее несырьевых отраслей, предпринимались регулярно. С нефтегазовой и горно-металлургической промышленностью подобных проблем не возникало. ТЭК исправно привлекал иностранные инвестиции, создавал совместные предприятия, проводил геологические изыскания, привлекал новые технологии, запускал месторождения и нефтепроводы. Безусловно, все это был тяжелый труд, хотя и хорошо оплачиваемый. ГМК после приватизационных скандалов, обеспечивших победителей промышленной и сырьевой базой, собственной энергетикой и политическим лобби в центральных и местных органах власти, развивался относительно стабильно. По крайней мере, та же ENRC зафиксировала стабильные темпы роста и отсутствие трудовых конфликтов, проблем с экологами и производственных ЧП, выгодно отличалась этим от "Казахмыса" и АМТ. Однако истоки формирования всех металлургических бизнес-групп продолжают оставаться их основной проблемной зоной.

Вместе с тем очевидно, что большинство перечисленных выше крупных промышленных гигантов советской экономики малоизвестны современному казахстанскому обывателю: какие-то были переименованы, а многие вовсе исчезли. Процессы деиндустриализации стали принимать формы, угрожающие национальной экономической безопасности. Особенно когда явственно нарисовались изъяны государственного управления, а надежды на "невидимую руку рынка" в условиях расцвета идеалов потребительской экономики практически не осталось.

Государственное управление промышленной и инновационной политикой выстраивалось в Казахстане достаточно своеобразно. В 1992 году было создано Министерство промышленности, в 1994-м – Министерство промышленности и торговли, в 1997-м – Министерство экономики и торговли (март), Министерство энергетики, индустрии и торговли (октябрь). Последнее в 2000 году вновь превратилось в Министерство экономики и торговли, а в 2002 году опять стало Министерством индустрии и торговли. В 2010-м МИТ был преобразован в Министерство индустрии и новых технологий (МИНТ). Нынешнее название орган, отвечающий за промышленность, получил в 2014 году – Министерство по инвестициям и развитию. При этом процесс приема-передачи различных полномочий и структур второго уровня шел регулярно. Так, в мае 2012-го из МИНТ было выделено Агентство по атомной энергетике, которое просуществовало на бумаге до начала 2013 года, пока наконец не было возвращено обратно.

Чехарда происходила и с управлением инвестиционным процессом. В 1992 году было создано Национальное агентство по иностранным инвестициям, в 1993-м его передали в состав Министерства экономики; в 1995 году НАИИ было преобразовано в комитет по использованию иностранного капитала сначала при кабинете министров (март), затем при Минфине (октябрь). В 1996 году КИИК был переименован в комитет по внешнему заимствованию Минфина, в структуре которого благополучно и был упразднен через три года. Еще при его жизни в 1996-м был создан Государственный комитет по инвестициям, ставший в 1999 году Агентством по инвестициям, в 2001 году – комитетом по инвестициям МИД (с 2002 года – МИТ, МИНТ, а теперь и МИР).

Что касается непосредственно институтов, отвечающих за инвестирование в экономику, то тут дело обстояло еще печальнее. Базовым инструментом изначально был Alembank (бывший Казвнешэкономбанк), через который шло привлечение зарубежных кредитных линий под государственные гарантии. Об истории этого процесса, если оставить за волной повествования многочисленные скандалы, можно сказать следующее. Во-первых, банк дал стране профессиональную команду финансистов, пополнивших потом и госорганы, и менеджмент БВУ. Во-вторых, "тайны кредитных историй" тех лет обеспечили многим участие в процессе первоначального накопления капитала. В-третьих, серьезно была испорчена карма банков – наследников Алема. Впоследствии подобные структуры создавались неоднократно, но без особых позитивных достижений. Можно привести в пример и созданный в 2003 году Инвестиционный фонд Казахстана, призванный стать одним из базовых инструментов первой Стратегии индустриально-инновационного развития образца 2003 года. В результате миллионы бюджетных долларов были потрачены в лучшем случае неэффективно (а большей частью просто разворованы), а сам ИФК после неоднократных смен менеджмента последние годы работал в режиме коллекторской конторы.

Опять пятилетка

Вопросы оставались, и в итоге в марте 2010-го была принята Госпрограмма по форсированному индустриально-инновационному развитию РК на 2010–2014 годы. В преамбуле этого документа вполне реалистично были констатированы базовые проблемы неудач реформирования в предыдущие годы: "рыночный механизм оказался не в состоянии подавать сигналы, предотвращающие "перегрев" отдельных секторов экономики, и не смог помочь государству выстроить правильную структуру экономики"; "политика диверсификации столкнулась с отсутствием необходимой критической массы для ее продвижения"; "масштабы выделенных государственных инвестиций на диверсификацию были недостаточны и распылены"; "по ключевому фактору конкурентоспособности экономики – производительности, несмотря на положительную динамику последних лет, Казахстан отстает от средних по развитию стран"; "экстенсивный характер роста крупного казахстанского бизнеса, ориентированного на получение быстрой прибыли от экспорта сырья, не позволил ему переключиться на более высокие переделы и на внутренний рынок при изменении мировой конъюнктуры"; "инициативы государства не получили должной поддержки бизнес-сообщества".

Следует отметить, что ГПФИИР стала, пожалуй, нашей первой комплексной программой – в нее были включены часть прежней Стратегии индустриально-инновационного развития, а также Транспортная стратегия и Госпрограмма развития туризма. Кроме того, Министерство индустрии и торговли было преобразовано в Министерство индустрии и новых технологий с передачей ему функций и полномочий в области электроэнергетики, горнорудной и атомной промышленности (в 2012 году МИНТ также были переданы полномочия в области туристской деятельности). Статус министра (этот пост сохранил глава МИТ Асет Исекешев) был повышен до вице-премьера, на которого помимо реализации ГПФИИР были возложены обязанности в части реализации госполитики по увеличению доли казахстанского содержания при закупках товаров, работ и услуг, вопросы координации и реализации проектов ОЭСР, вопросы развития промышленности, инноваций, технического регулирования, привлечения иностранных инвестиций, электроэнергетики. После долгих согласований в августе 2011 года было принято решение о передаче в доверительное управление Министерству индустрии и новых технологий пакетов акций институтов развития – Банка развития Казахстана, ИФК, Kazyna Capital Management, "КазЭкспортГарант". (В мае 2013 года Нацагентство по технологическому развитию (НАТР, бывший НИФ), БРК, Kazyna Capital Management, "КазЭкспортГарант" и ИФК вошли в состав нового национального управляющего холдинга "Байтерек", который вместе с НК "Казгеология" был формально подчинен МИНТ.) Таким образом, были совмещены не только программные документы, но и создана структура, в которой были сконцентрированы основные рычаги управления индустриальным и инвестиционным развитием.

Работа по реализации госпрограммы шла по ряду направлений. Прежде всего была произведена модернизация законодательства и выстроена необходимая инфраструктура (в первую очередь – система финансирования проектов появившейся в стране карты индустриализации), приняты отраслевые и региональные программы развития, введен постоянный мониторинг достижения целевых показателей.

Подводя итоги первой пятилетки ГПФИИР, можно отметить следующие факты: введены в эксплуатацию 770 проектов (от новых отраслей экономики до модернизации и реконструкций отдельных производственных мощностей действующих предприятий), освоено 400 ранее не производимых в Казахстане видов продукции, создано 75 тыс. рабочих мест, обеспечен опережающий горнодобычу рост обрабатывающей промышленности. Вклад проектов ГПФИИР в экономическое развитие страны обеспечивает 0,8 процентных пункта из 6% реального роста по итогам 2013 года (2014-й оказался кризисным для всей отечественной экономики). За период 2008–2013 годов объем производства машиностроения увеличился почти в три раза, а производительность труда в подотрасли увеличилась в 2,2 раза. Экспорт машиностроения по итогам 2013 года составил 1,3 млрд долларов. Строительное производство выросло в полтора раза. На 14% увеличилась доля отечественного производства, преодолена импортозависимость по базовым строительным материалам. Оказана поддержка 580 инновационным проектам. Объем инновационной продукции увеличился более чем в семь раз, составив в 2013 году 1,65% от ВВП. Тогда же доля инновационно активных предприятий по сравнению с 2009 годом выросла в два раза. В семь раз увеличены затраты предприятий на технологические инновации и объем инновационной продукции. Построено и реконструировано около 4 тыс. километров автомобильных и 1700 километров железных дорог. Энергоемкость экономики снизилась почти на 19%. В качестве инвесторов были привлечены такие корпорации, как Airbus, General Electric, Alstom, Eurocopter, Toyota, Ssang Yong, LG.

За пятилетку реализовано 770 проектов, в том числе предприятия по переработке и обогащению железных руд, производству керамического кирпича, безалкогольных напитков, молока, химических средств защиты растений, керамических изделий, полиэтиленовых труб, асфальта, железобетонных изделий, стеклопакетов, свинцово-кислотных аккумуляторных батарей, масел, вентиляторов, лакокрасочных материалов, металлопластиковых труб, трубопроводной и промышленной арматуры, буровых комплексов, титановых слитков и сплавов, цианида натрия, сплава драгоценных металлов, катодной меди, железобетонных шпал, шаровых кранов, сельскохозяйственной техники, дорожных битумов, алюминиевой катанки, хлора и каустической соды, грузовых вагонов, крытого вагона-хоппера для перевозки зерна, щебня, минеральных удобрений, трансформаторного оборудования, ковровых изделий, обуви, пассажирских вагонов, электровозов, фотоэлектрических модулей, реконструированы ряд ГТЭС, ГПЗ, ГЭС, ТЭЦ. Освоена сборка автомобилей Hyundai и Ssang Yong.

Построены Мойнакская ГЭС, Коксарайский контррегулятор, ряд железных дорог, первая очередь Алматинского метрополитена, аффинажный завод, домостроительные комбинаты, логистические комплексы, фармацевтические заводы, птицефабрики, цементные и кирпичные заводы, золотоизвлекательные фабрики, солнечные и ветроэлектростанции, газопроводы, колбасные заводы, мебельные фабрики, мелькомбинаты, асфальтобетонные заводы, серно-кислотный завод, хлебобулочные заводы, швейные фабрики.

Модернизированы производства "КазАзот", Altyntau Kokshetau, Казахстанский электролизный завод (КЭЗ в составе ERG), Аксуский завод ферросплавов, KSP Steel, "Мунаймаш", ПЗТМ, Завод им. Кирова, "Химфарма", Таразский металлургический завод, АО "Нобел Алматинская фармацевтическая фабрика", Алматинский дрожжевой завод.

Понятно, что далеко не все предприятия работают на полную мощность, и уж тем более далеко не все проекты можно отнести к крупным или средним. По ряду проектов есть финансовые проблемы, проблемы со сбытом, сырьевой базой и так далее. Вместе с тем можно констатировать, что впервые за последние два с лишним десятилетия государству и бизнесу удалось заняться модернизацией существующего и созданием нового промышленного потенциала национальной экономики.

Понятно и то, что не все показатели программы были выполнены. Например, увеличение обрабатывающей промышленности в реальном выражении в 2014-м должно было составить 43,6% к уровню 2008 года. А статистика зафиксировала лишь 20,2%. Увеличение валовой добавленной стоимости (ВДС) несырьевого сектора в реальном выражении в 2014-м должно было составить не менее 39,5% к уровню 2008-го (достигнуто 31,3%). Не выполнены базовые показатели по увеличению производительности труда в сельском хозяйстве; производству ароматических углеводородов; увеличению ВДС металлургической отрасли на основе глубокой переработки минерального сырья и создания новых переделов; увеличению объема экспорта металлургической продукции (отмечено снижение); увеличению ВДС и объема экспорта химической промышленности; увеличению экспорта готовой продукции легкой промышленности и в целом увеличению экспорта готовой продукции (рост вместо 2,5 раза составил 1,5); достижению объема вырабатываемой электроэнергии возобновляемыми источниками. Вместе с тем значительная доля показателей ГПФИИР была не только выполнена, но и существенно перевыполнена.

Анализируя результаты первой пятилетки новой индустриализации, следует отметить важность концентрации управленческих и финансовых ресурсов при наличии политической воли, сильной команды и последовательности реализации. Опыт функционирования МИНТ в 2010–2014 годах – блестящее тому доказательство. Вместе с тем уже в 2014-м министерство было реорганизовано – в него вошли управление транспортом, космической отраслью и телекоммуникациями, а энергетика перешла в другое ведомство. Кроме того, между МИНТ и институтами развития было создано дополнительное управленческое звено в виде холдинга "Байтерек", что привело, помимо прочего, к оттоку эффективно работавших кадров в другие структуры (прежде всего в Нацбанк). Сюда же можно добавить и периодические притязания других министерств то на геологию, то на туризм, на развитие инноваций.

Ряд экспертов считает, что ГПФИИР была серьезно перегружена множеством показателей, работа по многим из которых находилась в ведении других министерств и ведомств, менее озабоченных значимостью этой программы, нежели МИНТ, а некоторые показатели зависели в первую очередь от ценовой конъюнктуры на мировых рынках, которая в отношении ряда отраслей была не слишком благоприятной. Существенная критика раздавалась и вокруг включения многих небольших по объему предприятий в республиканскую карту индустриализации, более уместных в программах развития МСБ или региональных экономик. Но этот вопрос не является столь принципиальным; какая бы ни была программа – лишь бы обеспечивался результат.

Вопросы агропромышленной политики продолжают оставаться весьма актуальными, особенно с учетом продолжающегося снижения производства, эффективности и производительности труда. Отрасль явно нуждается в серьезной модернизации, в том числе и посредством изменения структуры. Однако и это проблема не только Казахстана, доминантными остаются консервативные и коррупционные настроения.

Проблемы развития инноваций сталкиваются не только с ведомственными противоречиями между МИНТ/МИР и Минобром, но и тем, что борьба за сферы влияния и финансирование между наукой и образованием, научными и вузовскими лобби идет с переменным успехом уже два десятилетия. Несложный анализ показывает, что как только отдельным руководителям науки и/или образования удается достигнуть более или менее внятной структуры управления, ориентированной на эффективное развитие, как их преемники тут же подвергают эту систему многочисленным ревизиям. В споре между наукой и образованием за доминтантные роли промышленность явно оказывается третьим лишним. Провозглашенная система повышения качества научно-технических исследований в стране явно не работает, в то же время статистика показывает, что увеличение расходов отечественных предприятий на НИОКР никак с ней не связано. Бизнес сам заказывает и внедряет интересующие его разработки, особо не рассчитывая на роль государства. Аналогичным образом не имеет никакого отношения к текущим и потенциальным потребностям национальной экономики и система формирования государственного образовательного заказа, хотя определенный прогресс все-таки присутствует.

Весьма своеобразным является тот факт, что за годы независимости было создано множество различных структур по привлечению инвестиций, но ни одной по мониторингу и контролю инвестиционных программ. Хотя эффективность данного направления весьма и весьма нуждается в тщательном внимании. Аналогичным образом следует сформировать и структуру по управлению инновационным процессом, причем не только инновациями, но и в целом обеспечивающую взаимодействие государства, науки, образования и промышленности.

В вопросах стимулирования экспорта отечественной продукции, в первую очередь несырьевых отраслей (у сырьевых, собственно, таковых проблем особенно нет), весьма важно создание более вменяемой системы, учитывающей потребности как государства, так и бизнеса. Предоставленный национальной экономике инструментарий в рамках ГПФИИР, программы "Дорожная карта бизнеса-2020" и евразийской интеграции дает огромные потенциальные возможности (даже с учетом нынешнего соотношения курса тенге и рубля, не слишком выгодного казахстанскому экспортеру).

Однако видно, что многие инициативы в этой сфере до сих пор не реализованы. Нет системы разработки и продвижения национальных брендов на российский и иные рынки. Работа в рамках ЕАЭС во многом стопорится инертностью казахстанской стороны, причем практически на всех уровнях, а ведь именно это направление является приоритетным для развития экспортного потенциала несырьевых отраслей национальной экономики (другие соседские рынки еще более проблематичны: китайский – в силу наличия аналогичных производств, центральноазиатский – в силу ограниченности платежеспособного спроса). Остается вариант с импортозамещением, но его перспективы без экспортных амбиций в условиях евразийской интеграции (и ожидающегося вступления в ВТО) выглядят достаточно туманно. Вместе с тем тот промышленный потенциал, который получил свое развитие благодаря программе индустриально-инновационного развития, позволяет государству и бизнесу поддерживать определенный уровень экономического роста, создавать рабочие места и производить добавленную стоимость.

Прошлый опыт экономической и социальной модернизации был достигнут благодаря советской системе управления и создал тот Казахстан, который мы знаем. Причем даже с учетом замедления темпов роста в 1970–1980-е и деиндустриализации девяностых созданного потенциала хватило еще на несколько поколений. Опыт промышленного развития в условиях капитализма и с учетом издержек национального менталитета пока не такой большой и вызывает множество вопросов. Однако, надо признать откровенно, свои перспективы он уже показал.

  

29.04.15  Между манией величия и комплексом неполноценности
27.04.15  После инаугурации…
24.04.15  Казахстанский избиратель – как усреднённый потребитель
23.04.15  На выборах народ выберет понятную соцполитику
20.04.15  Что ждёт страну в поствыборный период
20.04.15  Кому доверят воплощать программу президента?
17.04.15  Не дождетесь!
15.04.15  Предвыборная кампания проходит организованно и динамично
15.04.15  Сложно запретить клоунам баллотироваться в президенты Казахстана
14.04.15  Беседы с Данияром Ашимбаевым. 70-летний юбилей Великой Победы

ПубликацииК читателям!Об автореО КазахстанеКниги

nomad.su centrasia.org ofstrategy.kz Top.Mail.Ru