КТО ЕСТЬ КТО В КАЗАХСТАНЕ
Данияр Ашимбаев

ПубликацииК читателям!Об автореО КазахстанеКниги

  

Достигнутое максимальное благополучие страны сыграло отрицательную роль в ее развитии
sayasat.org, 22 декабря

Ухудшение мировой конъюнктуры и последующие кризисные явления в экономике Казахстана – это очередное испытание для управленческой элиты. Особенно для той ее части, которая сформировалась в годы высоких цен на нефть и металлы. Сможет ли эта элита преодолеть кризис с минимальными потерями, будет ли призывать глава государства старую гвардию в управленческий корпус в интервью "Саясат" главный редактор Казахстанской биографической энциклопедии Данияр Ашимбаев.

– На повестке кризис и кадровый вопрос является одним из приоритетных в оценке эффективности антикризисной политики. Сможет ли сегодняшняя управленческая элита, которая в большинстве своем работала в условиях повышенных доходов, эффективно проводить кризис-менеджмент?

– Безусловно, с этим у нас возникают определенные проблемы. Если вспомнить министров, бизнесменов, политиков, банкиров 90-х годов, когда был целый клубок проблем – социально-политического и экономического характера, особенно в плане перспективы социальных рисков, то мы видели их бешеный темп работы. Принимались решения, бывало и неправильные. По крайней мере, люди были готовы к разным сценариями и экспериментам, рассматривались различные варианты.
Можно отметить еще такой факт: идеологическая сфера была в одних руках, что позволяло реализовывать различные мероприятия, снижающие градус напряжения и перенаправлять его в другую сферу.
Банкиры – Нуржан Субханбердин, Бахытбек Байсеитов и другие в то время создавали с нуля банковскую систему Казахстана, они искали капиталы, вступали в альянсы. Казком тогда занимался больше управлением предприятиями и приватизацией, чем банковскими услугами.
То поколение, когда-то молодое, состарилось, уходит на покой. И тут относительно сытые годы сыграли расслабляющий эффект. В 2007-08 годах стало очевидно, что многие вещи, которые можно было спокойно реализовать в виде структурных реформ, модернизации, не были сделаны или сделаны абы как. Стратегия индустриально-инновационного развития была принята в 2003 году. Под нее были созданы различные институты развития. Но по сути никакого эффекта и толка в тогдашних реформах не было. Были выделены деньги, на что они были потрачены – непонятно, что было сделано – мало кто этим интересовался (на удивление – даже следственные органы туда не лезли). В итоге первая пятилетка ГПФИИР стартовала в 2010 году в разгар кризиса.
Приток нефтедолларов сыграл дурную шутку, как с экономикой, так и политической элитой страны. К сожалению, быстрое привыкание к сверхдоходам привело к тому, что население и элита стали воспринимать такой уровень доходов как константу. Хотя очевидно, что цены в 100 долларов и выше за баррель – это чисто спекуляция. Тем не менее, все приняли то, что такой уровень будет всегда. Поэтому рентабельность проектов при иных раскладах особо никого не интересовала. Запускали какие-то вещи, которые окупались сверхдоходами от нефти. Знаете же такой термин как "эффект небоскребов"?..
Когда начались проблемы 2008-09 годов, настроение было шапкозакидательское. Официальное признание антикризисного регулирования не прозвучало. Принимались антикризисные меры – секвестр бюджета, пересмотр программ, применение тех или иных механизмов, но словосочетание "антикризисная программа" не использовалось. Экономика поспевала в то время за последним всплеском цен на сырье. Было очевидно, что многие факторы как выход сланцевой нефти, выход других игроков на мировой рынок нефти и др. никто всерьез не рассматривал.
Подходы остались те же. Уровень программ и коррупции, если не снизились, то остались на том же уровне. Требование казахстанского содержания осталось формальным. Блок реформ был реализован не надлежащим образом, в итоге все свелось к пропаганде и успокоению. А учитывая крепкие связи правительства с крупным бизнесом, оценивать те или иные меры Кабмина стало намного труднее. Например, классическая мера – девальвация тенге. С одной стороны, есть макроэкономические параметры, которые как бы говорят о необходимости снижения курса. С другой – есть крупные корпорации и банки, которым девальвация позволила скрыть провалы в работе, получить сверхприбыль. В-третьих, есть бюджет, которому девальвация позволяет сбалансировать доходы. И понять где кончается макроэкономика, а где начинается защита интересов большого бизнеса – очень сложно.
Мы видим, что идет одна пропаганда – заседания, флешмобы, круглые столы. Но фактического наполнения экономики не было. Реформы, которые бы могли дать эффект, были свернуты. По сути, достигнутое максимальное благополучие страны сыграло отрицательную роль в ее развитии.

– Исходя из прошлых лет, есть ли закономерности в кадровой политике власти в условиях кризиса?

– Да, есть определенный механизм. Однако антикризисных менеджеров, которые могли бы возглавить отрасль или регион, не так много. Это те, кто может работать при стабильных расходах и доходах и не выходить за рамки, вверенных полномочий.
Например, оценка работы региональных органов по сборку налогов, решению ЧС и др. – это ни сколько задачи местных акиматов, а сколько министерств. По сути, аким, не выходя за рамки своих полномочий и используя свою личную харизму, заставляет работать всех на местах. Это вопрос политический, нежели юридический.
Опять же возвращаясь к банкирам первой волны. Это те, кто научился адекватно реагировать на кризисы, следующая волна банкиров – это обычно начальники департаментов, управлений – то есть, кто не имеет опыта принятия решений в кризисные времена. Или же, к примеру, акимский корпус. Несколько лет назад президент отправлял молодые кадры возглавлять акиматы, быть замакима. Возникли проблемы в социальной сфере. Президент обращается к старой гвардии, призвав на службу Баталова, Кулагина, Измухамбетова. То есть старожилов, которые умеют брать на себя ответственность. А молодые кадры выросли к инкубаторских условиях, поэтому им труднее. Они не мыслят категориями производства, социального напряжения, контроля, управляемости. Для них более важны графики, презентации, диаграммы, красивые термины.

– С одной стороны, борьба с кризисом используется как отвлекающий маневр для общественных настроений. С другой, как принуждение госаппарата к работе в режиме экономии. Но возникает вопрос – как дамоклов меч в виде борьбы с коррупцией отразится на эффективности госаппарата, как бюрократической машины?

– Сейчас борьба с коррупцией стала инструментом для борьбы с бюджетными проблемами. Это когда вместо реального срока можно просто откупиться большим штрафом. Социальная проблематика обостряется, хотя инструментариев достаточно много для ее решения. Есть опыт "Нур Отана" по канализации протестных настроений и повышения эффективности госуправления, но он сейчас не востребован. Есть множество возможностей управления социальными процессами. Активизация правящей партии, активизации иных партий. К примеру, "Акжол" эффективно может заниматься проблемами МСБ, защищать производодителя. КНПК могло бы взять социально проблемный электорат и впитать в себя все возможные недовольства. ОСДП – это партия, которая могла бы претендовать на весь протестный электорат. Но сейчас она фактически развалена. Есть только небольшой штат работников и просто название. А иные партии покинули поле. "Бирлик" с "Ауылом" до сих пор не могут определиться с идеологическим содержанием.
На самом деле механизмов управления социальными рисками достаточно много. И можно реализовывать определенные сценарии, выстроить борьбу с коррупцией и др. Вопрос в политической воле. К сожалению, вопрос выработкиреальной экономической политики в нашей стране является спорным. Сейчас претендентов на пост премьера, который может привести с собой новые подходы и который имеет достаточно сильную команду, в стране сейчас нет. Разве что – Тасмагамбетов или Кушербаев. В связи с ухудшением конъюнктуры управлять правительством не так много добровольцев. Антикризисная программа идет по сценариюлатания дыр, хотя на самом деле опыта и человеческого ресурса, а также инструментария у нас, подчеркиваю, в стране достаточно.

– Сужающиеся возможности и потоки зачастую провоцируют борьбу кланов. Причем, очередной раунд внутриэлитной конкуренции имеет стратегическое значение, поскольку от него зависит, условно говоря, билет в будущее. В связи с этим какую оценку можете дать внутриэлитной договороспособности?

– Сейчас она находится на достаточно высоком уровне. Группы, выступавшие раздражителями, давно ушли с поля. Элита сейчас монолитна. Жесткой борьбы я не вижу и не предвижу, потому что в условиях перспективы смены высшей власти в стране элита и сама по себе, и руководители административных, региональных, корпоративных кланов демонстрируют консолидированность и лояльность дабы не создавать поводов для удаления с поля.

  

18.12.15  Пройдет ли элита испытание кризисом? (часть вторая)
18.12.15  Министерство чиновников по делам чиновников и Ко
17.12.15  Мы видим действия протурецких эмиссаров
15.12.15  Пройдет ли элита испытание кризисом? (часть первая)
10.12.15  Следить надо не за ртом чиновника, а за его руками
05.11.15  Курсовая работа
12.10.15  Для мирового сообщества мы не являемся страной первой значимости
07.10.15  Рычаги президентской власти
06.10.15  Оценивать правителя должен народ, а не кучка американских экспертов
02.10.15  Вины Келимбетова в произошедшей девальвации нет

ПубликацииК читателям!Об автореО КазахстанеКниги

nomad.su centrasia.org ofstrategy.kz Top.Mail.Ru