Прямой эфир на zonakz.net
Данияр АШИМБАЕВ
2 июля
– Здравствуйте, меня зовут Гимран Ергалиев и мы начинаем прямой эфир. Сегодня у нас в гостях Данияр Ашимбаев – главный редактор биографической энциклопедии "Кто есть кто в Казахстане".
Я так понимаю, что эта энциклопедия – это титанический труд, там собраны десятки тысяч биографий. Как появилась идея создания такой энциклопедии?
– Идея возникла случайно. В 1994 году мне в Москве попался справочник "Кто есть кто в России и ближнем зарубежье", я посмотрел информацию по нашим персоналиям, и захотелось сделать, что-то по своим. Сначала собирал газетные вырезки, потом начал рассылать анкеты и в 95-м году вышел маленький справочник, в котором было всего около 200 человек. В итоге, определись направления, по которым было интересно работать: архив, библиотека, Интернет, и сейчас выходит уже 11 издание, в котором около 10000 персоналий.
– Неужели все из газет и из Интернета?
– Много биографий, которые уже давно попали, но в них есть обновления, например, защита диссертаций, новые назначения. Многие биографии ищем в архивах в Алматы, в Москве, в Астане. В библиотеках надо проверять региональную прессу, сейчас достаточно хорошо развит Интернет, и у министерств или региональных акиматов есть свои сайты, где можно посмотреть биографические данные. Но в любом случае их нужно перепроверять по разным базам и справочникам, то есть я пытаюсь использовать все возможные источники. В основном – это заполненная личная анкета.
– То есть, люди самостоятельно заполняют?
– С крупными структурами можно работать через отделы кадров или пресс-службу. То есть, они целенаправленно присылают готовые данные – справка-"объектив" так называемая, где информация на данные на руководящий состав министерств или нацкомпаний, или силовой структуры. Стараюсь использовать все возможные источники.
– Практически можно сказать, что в этой энциклопедии собрана вся наша элита, все "сливки общества"…
– Я бы немного не так сказал, мне больше интересно то, что называется "административной элитой", то есть, правительство, министерства, акиматы, национальные компании, депутатский корпус, политические партии, то есть государство и частный бизнес. По деятелям культуры у меня направление не так сильно развито, в основном деятели культуры, науки и спорта – это те, кто занимает какую-то должность, – ректора вузов, депутаты, члены политсоветов политических партий. Потому что сейчас появляется очень много профильных справочников, очень хороший справочник вышел о кино Казахстана, несколько хороших справочников есть по писателям Казахстана, интересная энциклопедия "Спорт Казахстана" вышла около 10 лет назад, обновленного издания не было, много издается ветеранских справочников. Допустим, у меня биографическая литература за последние 10 лет, занимает 2–3 отдельных полок, очень много специализированной литературы. Хотя я бы не сказал, что у меня вся элита есть, все же главный упор на политико-административную ее часть.
– Наш читатель спрашивает, как попасть в эту энциклопедию? Нужно заплатить или лично переговорить, какой критерий отбора? Я так понимаю, что спрашивает журналист.
– Есть люди, которые попадают по должности, у меня есть перечень номенклатуры, который у меня присутствует и не зависимо, хочет ли человек или не хочет, я все равно стараюсь добыть на него информацию. А журналистов у меня мало присутствует, хотя все это очень субъективно, могу взять, а могу не взять, у меня 90% тех, кто там должен быть, на мой взгляд, а 10% – я смотрю, если у них интересные публикации, интересный журналист, и у него есть заслуги в той или иной сфере. Например, доктора наук, их десятки тысяч по-моему, то есть со всеми работать невозможно. Брать ректоров, то у нас вузов тоже достаточно много, и данные не по всем дают. Иногда я включаю человека потому что у него интересная биография и ощущаются некоторые перспективы.
– Один читатель утверждает, что вы знаток элиты Казахстана, изучили, наверное, все "пружины", могут ли эти знания иметь какой-то прикладной эффект или они существуют пока только для удовлетворения любопытства?
– Анализ ситуации всегда нужен, при изучении анализа в кадровой сфере, или новые назначение нового персонажа на тот или иной пост, то всегда интересно отследить, допустим, из какой он бизнес-группы, какого он политического клана и т.д.
– Продолжу вопрос так: вас, наверное, просят давать прогнозы по политической ситуации, какие из прогнозов, которые вы дали сбылись?
– Сейчас очень удобно сказать, что в частном порядке, что предсказал, то все это сбылось, но никто это не проверит. Тем более в последние несколько лет давать прогнозы стало очень тяжело, потому что у нас ситуация не то, что бы непредсказуемая, а несколько хаотичная. Раньше можно было, например, даже брать некоторые законы или, скажем, из 2-го абзаца 8-го пункта послания президента можно было предсказать какие-то кадровые назначения, а сейчас с этим очень сложно. Некоторые вещи возникают очень спонтанно и прогнозировать очень тяжело. Проще, когда предоставляешь некие варианты развития, а то, что в следующем году будут парламентские выборы или о том, что президент уйдет в отставку, – прогнозировать это бессмысленно стало.
– Получается, что у нас не выстроена четкая и ясная структура?
– Во многих сферах перестает действовать закон здравого смысла. Возникает какая-то идея, идея понятная и интересная, например, можно взять административную реформу. Если смотреть сами материалы, которые готовились к этой реформе, то это разделение структуры госуправления на управляющие, контролирующие и т.д., соответствующее разделение бюджетов, то есть сама идея понятна. Но ее реализацию оптимально было бы провести в двух-трех регионах некие пилотные реформы, и посмотреть, что как получится, получить некоторые результаты и от них уже действовать дальше. То же самое с введением поста ответственных секретарей. Для чистоты эксперимента их надо было назначить в 2007 году и не трогать хотя бы 2–3 года. А сейчас ответсекретари меняются с такой же скоростью, даже чаще, чем министры. То есть, тот принцип реформы, который был нужен – несменяемость этой должности, он сразу же был нарушен. Хотя изначально говорили, что именно они будут обеспечивать преемственность, нормальная идея была, но ее реализация пошла наперекосяк, возник "самоуправляемый хаос". То есть, все это, как-то работает, но при этом ждать результатов, а тем более делать прогнозы, очень сложно.
– Прогнозы дело неблагодарное….
– Самое смешное, что предсказать развитие ситуации в той или иной сфере проще по гороскопам – более или менее сбывается чаще, чем в некой системной модели.
– Наши читатели интересуются, кого бы вы могли назвать личностью в современной казахстанской власти – это "а", "б" – в оппозиции и "в" – в бизнесе?
– Я бы не стал выделять, кого-то конкретного. Девять с лишним тысяч человек, которые есть у меня в книге, из них почти 80% – ныне живущие и работающие, и мне они интересны все. В каждом есть масса вещей, начиная от начальника областного управления до администрации президента, и я стараюсь интересоваться каждым из них. Все, кто на виду – каждого можно назвать личностью, я не могу сказать, что этот мне очень нравится, а этот – нет. Они мне все интересны.
– Собираетесь ли вы включать в свою энциклопедию принадлежность к роду или племени, или к жузам, была ли такая идея?
– В биографиях этого не указывается. Два года назад мы издавали книгу "Казахстан: история власти", в которой была приведена история каждого рода и жуза. Там я собрал несколько десятков шежире и из них постарался составить сводные списки, хотя и там между собой возникают некие противоречия. Например, один из генералов "оказался" и жалайыром и найманом. А поскольку он ушел из жизни – проверить невозможно, но те сводные данные, которые у нас были, уже опубликованы 2 года назад.
– У нас есть и слова-комплименты, считаю, что вы настоящий исследователь, отмечают вашу публицистику. И вопрос, насколько тяжело вести источниковедческий анализ в интернете?
– Не совсем понятный вопрос, но отвечу, что ежедневно я в Интернете просматриваю порядка 40 сайтов. Мне интересен не анализ ситуации, а мне наиболее интересно работать с первичной информацией: с пресс-релизами, указами, постановлениями. Например, из какого-то непонятного постановления можно вытащить интересные выводы и взять гораздо больше, чем из 2–3 политологических статей на эту тему. Кроме того, в интернете сейчас появилось достаточно много баз данных – это АФН, Фондовая биржа, есть база данных по жертвам политических репрессий. То есть, если знать где и как искать, то проблем нет. Но, честно говоря, мне больше нравится работать в архивах и в библиотеке.
– Кстати, ту книгу, о которой вы уже говорили, условно ее назовем "История Казахстана", вы выпускали совместно с Хлюпиным. Читатели интересуются, насколько часто вы встречаетесь с Виталием Хлюпиным?
– Виталий живет в Москве, а я из Алматы выезжаю довольно редко, а общаюсь с ним постоянно, по крайней мере, по возможности.
– Этот же человек задает вопрос: есть ли будущее у казахстанской науки, судя по тем спискам на соискание научных степеней и тем защиты этих докторских диссертаций?
– Скорее всего здесь идет речь о диссертациях по политическим и экономическим наукам. Я просматриваю сайт Комитета по аттестации и надзору в сфере образования и науки Министерства образования (бывшего ВАК) и регулярно смотрю списки диссертаций, которые должны были защищаться, и которые уже утверждены. И я вижу, что защита по общественным наукам по темам, которые у многих вызывают сарказм – это 5–7% от общего числа. То есть, я очень много вижу диссертаций по физико-математическим наукам, медицинским…
– Как вы относитесь к новому титулу Нурсултана Назарбаева "Лидер нации"? По-моему вы даже писали об этом…
– Как к неформальному титулу – то есть, лидер нации, который имеет такую поддержку населения, на мой взгляд, и является лидером нации. А что касается закона в том варианте, в котором он был принят, то я его рассматриваю как подарок к юбилею.
– Следующий читатель просит ответить очень коротко: вы за Назарбаева или за оппозицию?
– За Назарбаева.
– В связи с этим, ваше мнение, как политолога, есть ли в Казахстане для вашей профессии, как политолога, хлеб, можно ли заработать в свете Закона "О лидере нации"?
– Я не понимаю этот вопрос. Но я предполагаю, что имеется в виду некое ужесточение режима, закручивание гаек и т.д. Здесь, наоборот, искать некие подводные течения, если я правильно этот вопрос понимаю, искать некую теневую борьбу, то здесь работать более интересно, чем рассматривать явную ситуацию, которая находится на виду.
– То есть, политологи без работы не останутся?
– Нет, если будут работать. Допустим, надо брать, какие-то выступления, вырывающиеся наружу, и интереснее анализировать и трактовать, что на самом деле там имеется ввиду. А так, плохому танцору…
– Судя по анонсу вы занимаетесь написанием истории, согласны ли вы с мнением, что историю пишут в угоду правителям?
– Есть несколько видов истории. Есть официальная, которая, понятно, что будет переписываться каждые 10–20 лет, в зависимости от политической ситуации. Даже если брать учебники, написанные о современной периоде, то видно, что оценки время от времени меняются. Надо рассматривать нынешние периоды как элемент многовековой истории, но как один из периодов, наиболее интересный. По большому счету многие вещи, которые происходят сегодня, они уже были, повторялись вещи, которые были в 20–30–40–50-х годах и есть сейчас. Какие-то повторяются с триумфом, какие-то с фарсом, поэтому как-то отдельно выделять нынешний период я бы пока не стал.
– Какова в управленческих и государственных структурах доля честных и компетентных людей?
– Достаточно высока. Проблема в том, что очень мало тех, кто является одновременно и честным и компетентным. Бывают глубоко порядочные люди, но ничего не умеющие делать, а бывают те, кто очень хорошо все делают, но взимают за это, скажем, неплохую административную ренту. Я бы не сказал, что кругом сидят коррупционеры и придурки. Я очень часто пересекаюсь с работой госчиновников и часто вижу совершенно вменяемых людей, с нормальным видением ситуации и с достаточно критичным отношением к происходящему, причем умеющих эту ситуацию исправить в пределах своей компетентности, и при этом, как не странно, живущие по средствам.
– Кто, по вашему мнению, человек №2 в Казахстане, не по Конституции? Кто по вашему мнению на сегодняшний день может считаться приемником Назарбаева?
– Я так понимаю, что это два разных вопроса. Что касается первого, то я бы сказал, что у нас сегодня нет одной такой персоны, которая является полностью "принцем-регентом". Есть небольшая группа людей, которая находится вблизи от президента, и которая уравновешивает друг друга и является, скажем так, "коллективным номер два". Из них я бы назвал, главу администрации президента Мусина, премьер-министра Карима Масимова, руководство фонда "Самрук Казына" – Кайрата Келимбетова и Тимура Кулибаева, акима Астаны Имангали Тасмагамбетова и Сарыбая Калмурзаева. А что касается преемника, то по Конституции и с учетом определенных наших традиций, наш президент очень щепетильно подходит... То есть, понятно, что он никуда не собирается уходить и не собирался, и вряд ли в ближайшие годы эта тема будет стоять, и он очень щепетильно подходит к подбору людей, которые формально занимают второй пост. Даже фактически главный сенатор у нас практически лицо ни на что не влияющее, в данное время этот пост занимает Касымжомарт Токаев. Если посмотреть, кто до этого занимал пост председателя Сената, то видно, что это те люди, которым президент в принципе мог бы доверить. Токаев – дипломат, а дипломатическое прошлое в настоящем накладывает определенный оттенок на характер человека. А на пост приемника, мне кажется, должен идти человек, имеющий более практическую жилку, например, тот же Тасмагамбетов или Мусин…
– Московский политолог Алексей Власов называл фамилии Токаева и Саудабаева…
– На счет Токаева я уже свое мнение высказал. Канат Саудабаев – человек достаточно интересный и с неплохим багажом, как фигуру, которая могла бы входить в список преемников, я бы его не исключил. Но с другой стороны, он больше работник идеологического блока. На мой взгляд, преемником мог бы быть человек, имеющий опыт работы на региональном уровне, показатель – это сильный аким, сильный управленец, имеющий опыт работы в экономической сфере, то есть практик без лишних теоретических догм.
– Следующий вопрос: ваше отношение к Таможенному союзу? Много вокруг этого споров, хотя все это движется, с 1 июля Казахстан и Россия действуют в этом Таможенном союзе, но споров было много.
– Мне кажется идея сама неплохая, но вызывает, если даже не считать чрезмерное политизирование всей этой темы в последнее время, то мне кажется, нормальная идея, не считая непрофессиональность всех тех людей, кто занимался ее продвижением. То есть, многие вопросы оказались недоработанными и не проработанными, и все это вылезало в последний момент, опять-таки – идея хорошая, но вызывает массу вопросов. Поживем – увидим, потому что пока явных минусов, как и явных плюсов, я лично не вижу.
– Было целое коллективное обращение деятелей к президенту, чтобы отменить или провести референдум, они собрали сотни подписей во главе с Шахановым и т.д. Как к таким проявлениям вы относитесь?
– Я считаю, это бред – читать всевозможные обращения общественности, и если их посмотреть по заголовкам и по подписям, то это вызывает, честно говоря, больше сарказма, это во-первых. Во-вторых, тема как-то должна обозначаться, но мне кажется, что такие обращения – это больше самореклама, чем реальное переживание за проблему.
– Как вы относитесь к парламентской форме правления в Центральной Азии? Наверное, этот вопрос связан в связи с событиями в Киргизии, возможно ли это в Казахстане?
– Я считаю, что оптимальной формой правления в Казахстане и в других центрально-азиатских государствах является просвещенный авторитаризм. Не монархия, а именно сильная президентская власть, которой на определенных этапах нужен сильный парламент. Можно сравнить с первыми годами формирования казахстанской независимости, когда был сильный Верховный совет, который вместе с президентом сильно способствовал формированию государства. Здесь чисто эволюционный процесс, то есть более просвещенный авторитаризм, потом произрастает в более авторитарный, но диктатурой и тоталитаризмом у нас не попахивает – у нас не тот менталитет. При том, что у нас однопартийный парламент, я даже не рассматриваю такой вариант, у нас уже сколько созывов было, где "Нур Отан", до этого "Отан". Зачастую президентская партия – главная центрическая партия является одним из основных поставщиком кадров в оппозицию. И многие депутаты, даже члены партии, многолетние акимы, заместители акимов, то есть профессиональные чиновники с большим стажем работы попав в парламент – Мажилис, Сенат, у них все равно рано или поздно возникают вопросы, и эти вопросы они зачастую в очень неудобной форме задают. Там, честно говоря, догматиков очень мало. То есть у человека возникает вопрос, на который само правительство даже не может ответить, хотя понятно, что вотума недоверия оно не получит, но крови ему подпортить и немного наставить на путь истинный депутаты еще в состоянии.
– Кому из зарубежных действующих президентов вы бы поставили памятник на территории Казахстана?
– Если кто-то из них нам заплатит, чтобы им поставили памятник здесь, то, в принципе – это не проблема. А лично я никому бы из действующих – мне никто не нравится, если только Саркози, и то, если он с женой будет.
– Как вы относитесь к беспрекословной преданности к президенту и к его безнаказанности?
– На мой взгляд президент за 21 год правлении не сделал ничего такого, за что его надо наказывать. А что касается преданности, то во всем кивать и не доводить важную информацию до президента – к этому я отношусь негативно. Преданность, на мой взгляд, подразумевает вовремя обозначать те или иные проблемы, а не скрывать их и не пускать пыль в глаза.
– Считаете ли вы, что события в Киргизии вызваны кризисом элиты и сокращением образованного населения, не ожидает ли в будущем такой вариант Казахстан?
– Если брать и рассматривать Киргизию, то у меня сложилось такое наблюдение, что если рассматривать историю постсоветских республик, то где разрывы, это в России, в Казахстане, в Узбекистане, где-то в Белоруссии, новая независимая элита, то она генетически проистекала из элиты предыдущей – из советской партноменклатуры. И с некоторыми нюансами она обеспечила в общем-то стабильное и устойчивое развитие. Те же республики, в которые пришли всевозможные национал патриоты, радикалы или чрезмерные либерал-демократы, взять те же кавказские республики, в какой-то степени и Киргизию, то есть, где преемственность была нарушена, то их "колбасит" до сих пор. В Киргизии в 90-м году Акаев не был первым претендентом по пост президента, тогда была борьба между первым секретарем Масалиевым и премьером Джумагуловым, каждый из которых мог бы удержать все это в руках, но они друг друга выбили из борьбы, в итоге президента подобрали уже как бы случайно. А пока Акаев вел свою администрацию, то ситуация уже стало кочеврыжиться. В итоге – одна банда свергла акаевскую группу, другая – свергла Бакиева, и это будет продолжаться годами. Это одна часть проблемы. Вторая, не то, чтобы сокращение образованной части населения, как был задан вопрос, а именно массовая миграция некиргизского населения из Киргизии, сильно подкосила ресурс внутренней стабильности общества. Республика становилась все более моноэтничной, и накапливании проблем и злоупотребление национал-патриотической риторикой привело к тому, что ситуация очень быстро вышла из под контроля. Я не уверен, что так называемое временное правительство, или как их там называют по конституции, продержатся год-два или хотя бы три.
– Как вы думаете, имеет ли значение становление политика его происхождение? Вы, например, затронули, что Акаев был не из партийной элиты…
– Я не говорил, что он был не из партийной элиты, на момент избрания президентом Киргизии он был президентом Академии наук республики, депутатом Верховного совета, членом ЦК Компартии республики и даже ЦК КПСС, но он не был типажом крепкого хозяйственника, не имел представления о реальных проблемах в экономике. Он был доктором физмат наук, не имевший нормального опыта госуправления.
Что касается конкретно темы, то тут имеется в виду не родовое, а социальное происхождение?
– Да, тут можно варианты рассмотреть…
– На мой взгляд, наша элита все же генетическая во многом. Есть многие семьи, чьи представители работали в республике в 40–50-е годы, сейчас уже 90–2000-е, это дает хорошее образование, это определенный жизненный опыт, у нас так было, есть и так будет, и я ничего плохого в этом не вижу. Хотя я не могу сказать, что это на 100% верное утверждение, но это наша традиция.
– В связи с Лидером нации, спрашивают, а состоялась ли казахстанская нация в общем и в целом? На каком этапе все это, ведь дискуссии тоже были большие и о нации, и об этносе…
– Самое смешное то, что эта тема возникла на ровном месте. Когда впервые появилось предложение о том, чтобы назвать президента Лидером нации, то встал вопрос о том, что такое нация. И понятно, что есть гражданская идентичность, а есть национальная, и двухгодичная дискуссия, по-моему так никого и не переубедила. В итоге тот документ, который был принят, доктрина, на мой взгляд, сделана, чтобы всем он нравился, что вся конкретика там давно пропала. Есть те, для кого гражданская идентичность всегда будет важнее, а для кого-то – это будет национальная идентичность, и чем больше мы эту тему будируем, тем больше мы провоцируем некие общественные конфликты. Допустим я – сторонник гражданской идентичности, кто-то сторонник того, чтобы людей делить по национальным признакам. На мой взгляд, это тема, где личная дискуссия ни к чему не приведет. Тут точки зрения взаимно не исключающие, а взаимно противоположные. В принципе и казахстанская, и казахская нации давно сложились, и сложились не сейчас – не в современном Казахстане. Тем более, казахстанская идентичность истекает из советской казахстанской идентичности. Они всегда существовали взаимно дополняя, а сказать, что они принципиально противоречат… У меня нет ответа на этот вопрос. Здесь обе точки зрения имеют право на существование, а утверждать, что есть казахстанцы, и есть казахи, и их надо отделять, на мой взгляд, – бессмысленная дискуссия.
– Давайте немножко расслабимся. Вопрос: кто ваши друзья, кто для вас авторитет?
– Мои друзья достаточно умные интересные люди, которые для меня и являются авторитетами. Я думаю, что их имена здесь перечислять не стоит.
– Сейчас идет чемпионат мира, вы за Аргентину или за немцев?
– Я футболом не интересуюсь, как и прочими видами спорта, может быть, только женский теннис.
– Данияр, назовите ваш любимы пивной бренд, марку автомобиля, тип женщины?
– Пиво не пью, автомобилями не интересуюсь, блондинки.
– Какую музыку вы слушаете?
– По настроению, любую – от "Наутилуса" до танца маленьких утят.
– Кстати, а вы владеете казахским языком?
– В минимальной степени, допустим, биографии перевести могу, а разговор поддерживать только "впритык" – минимум, то есть практически не в состоянии.
– А вы считаете себя казахом или казахстанцем?
– Я думаю, казахстанцем.
– Перейдем к следующему блоку вопросов, они касаются профессиональной деятельности, и СМИ. Г-н Ашимбаев, какие казахстанские сайты на ваш взгляд, менее привержены влиянию Ак Орды?
– Я бы так вопрос не формулировал, я смотрю практически все ресурсы, которые у нас есть – это политические, экономические, и на всех из них, кроме официальных сайтов тех или иных структур, в том числе и министерств, и на каждом из них, кроме откровенных официальных сайтов тех или иных структур – партий или министерств, видны следы определенных кампаний, которые ведут, как к отдельным подразделениям Ак Орды, так и к оппозиции или к финансово-промышленным группам. И говорить, что кто-то принципиально за президента или принципиально против, я б не стал. То есть все работают с разными бюджетами и проектами.
– Уважаете ли вы политику подачи материалов телеканалом "Хабар"? Вы смотрите местное телевидение?
– Я больше смотрю новостные сайты телеканалов, чем сами каналы. Когда доводится смотреть наши официальные телеканалы, то я их воспринимаю с юмором. На мой взгляд, так как они работают так должно быть, то есть, это вполне адекватно сложившийся ситуации, но многие вещи нужно воспринимать с легкой иронией.
– Когда закончится эпоха информационного хаоса и дезинформации в Казахстане?
– Я не вижу информационного хаоса. А дезинформация – изучай любой материал, узнаешь, кто автор, кто источник, и это моментально снимает все вопросы.
– Данияр, ваша лучшая десятка журналистов Казахстана?
– Если из тех, кого мне интересно читать, то это Сапа Мекебаев, Джанибек Сулеев, Туник в "Мегаполисе", Николай Кузьмин в "Эксперте", из молодежи – Игорь Хен. Это именно те, кого мне интересно читать.
– Ваша лучшая десятка масс-медиа, имеются ввиду бумажные газеты?
– Я бы поставил газету "Время", "Казправда", но десятку вряд ли натяну, потому что я стараюсь просматривать практически все газеты. Из региональных, я последние 2 недели практически провел в библиотеке, и не могу не отметить, что с большим удовольствием прочел джамбулскую "Знамя труда", хорошо читается и хороший шрифт.
– Они до сих пор выходят под таким названием?
– Да, региональные газеты переименовались, которые раньше назывались "Ленинское знамя", "Ленинский путь", а сейчас выходят под таким названием. Допустим "Огни Мангышлака" сейчас стали "Огни Мангистау", осталась "Прикаспийская коммуна", "Приуралье". В общем-то региональную прессу я считаю более интересней, чем центральную, к сожалению, они плохо развиты в интернете.
– Теперь об интернете, ваша лучшая десятка сайтов?
– Я смотрю ежедневно, как говорил, 40–50 ресурсов. Но из таких: "Номад", "ЦентрАзия", "Zona", "Диалог". Плюс информагентства: "Казинформ", "Казахстан тудей", "Новости Казахстана" и сайт фондовой биржи. Без просмотра их я не могу.
– Кстати, вы упомянули сайт "Номад", вопрос такой: на сайте "Номад" вы владелец или наемный работник? Люди не могут понять, какое отношение вы имеете к сайту "Номад"…
– У меня такое правило, что на этот вопрос я не говорю ни "да", ни "нет".
– В смысле без комментариев?!
– Можно сказать, что без комментариев.
– Вы часто публикуетесь в газете "Время" – это за гонорар или бесплатно?
– С "Временем" мне интересно работать, в принципе я получаю гонорары, но этот гонорар, как почти бесплатно.
– То есть бесплатно?
– Мне с "Временем" просто интересно работать, так как там достаточно профессиональная редакция, и поднимаемая тематика нас взаимоустраивает. Скажу так, что я пишу больше не сколько за деньги, а на те темы, на которые мне интересно писать, и там, куда мне интересно писать.
– Как раз вы писали по институтам развития, и читатель говорит, что полностью согласна с вашим мнением, но, согласитесь, что главное у нас – это воля в президенте? При его указе могут распустить все, так почему не распускают институты развития?
– Если говорить об институтах развития, то у нас не существует некоего нейтрального взгляда. Я в своих статьях делаю акцент на критику тех или иных вещей. Посмотрите их пресс-релизы, там куча проектов запускается и реализуется, я не говорю, что их нет. Если взять по отчетности нацкомпаний или фондов развития, то там ситуация очень даже благополучная. А те нарушения, которые поднимаются, они занимают достаточно серьезный уровень, но не критичный. Здесь вопрос даже не в том, что институты развития не нужны, все они создавались под конкретные задачи – Банк развития, Инновационный фонд, Инвестиционный фонд, фонд "Даму" и т.д. И если посмотреть эти проекты, то многие или некоторые проекты работают, правда, с каждым годом управление и транспарентность этих институтов, становится все хуже и хуже. Но говорить, что там полный маразм, я б не стал.
– Просто они немножко закрываются, как я понимаю. В предоставление информации о своей деятельности?
– Информации-то много, просто зачастую она противоречивая, и многие обвинения, Счетный комитет, допустим, обвинил в больших нарушениях один из институтов, при чем достаточно убедительно, те также убедительно ответили, что речь шла об одном конкретном проекте, у которого были такие и такие объективные причины. То есть, надо смотреть ситуацию не "за" или "против", а более нейтрально.
– Такой вопрос, пожалуйста, дайте свою оценку нашей судебной системе.
– Есть, работает. Я так понимаю, что вопрос ставится по поводу тотальной коррумпированности и непрофессионализма?! Но я с судами сталкивался редко напрямую, и в данных случаях в коррупционные ситуации я не попадал, хотя скандалов достаточно много. Но, опять-таки, сказать, что у нас все судьи поголовно "берут" и все прокуроры "берут", и все адвокаты "берут" – это утверждение будет не более, чем голословно. У нас менталитет такой – все ругают коррупцию в судах, в прокуратуре, в дорожной полиции и т.д., но попав в ДТП, первым делом человек, который вчера говорил о коррупции, предлагает инспектору: "брат, может договоримся?", а если не договорится, то он на него еще и обижается. Мне удобнее, если нет времени на то, чтобы получить бумагу, договориться и заплатить, и я в этом ничего плохого в принципе не вижу. Но, если поголовно так, то с этим, конечно надо бороться.
– Есть несколько вопросов об Исламе, если кратко, то каково ваше взаимоотношение с Исламом, вы мусульманин, читаете Намаз?
– Намаз я не читаю и мусульманином я б себя не назвал. Я не скажу, что я неверующий человек, но обрядов я не соблюдаю, но к религии отношусь с уважением, к тем, которые считаются традиционными религиями.
– И еще блок вопросов, которые касаются вашего прошлого, постараюсь их быстро зачитать. Данияр, правда ли, что вы считаете работу с Рахатом Алиевым ошибкой юных лет, было ли это велением сердца, стыдитесь или гордитесь? Правда ли, что вы поддерживаете связь с Рахатом Алиевым? Правда ли, что после задержания вас по делу "Азиопа" вас избил тогдашний секретарь Совета безопасности Алтынбек Сарсенбаев? Правда ли, что вас допрашивали по делу "Азиопа" непосредственно на Совете безопасности в присутствии президента? Правда ли, что в отношении вас проходили следственные процедуры по расследованию в связи с тройным убийством Алтанбека Сарсенбаева и его сотрудников?
– Так, я уже сбился… Первый вопрос – без комментариев. На 2-3-4-5-й – бред сивой кобылы!
– И такой вопрос, ваш взгляд на смерть Нуркадилова? Это уголовная смерть или прослеживается политическая составляющая?
– Гибель Заманбека Калабаевича, та информация, которая есть, она не исключает, на мой взгляд, две версии. Я не исключаю вариант самоубийства – это немного гротескно, но здесь некоторый фактаж не исключает этого. А если это все-таки было убийство, то я бы здесь сказал, что надо искать среди тогдашних лидеров и спонсоров оппозиции.
– Я думаю, что вы практически ответили на все вопросы, спасибо, что пришли, на этом мы прощаемся. У нас в гостях был Данияр Ашимбаев – главный редактор биографической энциклопедии "Кто есть кто в Казахстане". Передачу вел Гимран Ергалиев, всего доброго!
– Спасибо, до свидания!
|
