КТО ЕСТЬ КТО В КАЗАХСТАНЕ
Данияр Ашимбаев

Казахи за независимость не боролись
Зарина АХМАТОВА, "Время", 26 апреля

Об идеологическом (и не только) брожении в политической тусовке, о причинах популярности "казахской" идеи и об отечественной интеллигенции мы беседуем с главным редактором Казахстанской биографической энциклопедии "Кто есть кто в Казахстане" Данияром Ашимбаевым

– На днях Тохтар АУБАКИРОВ ушел из оппозиции. А его бывшие соратники из ОСДП об этом говорят как-то не слишком вразумительно...

– В оппозиционной политтусовке есть три типа партий: "аблязовцы" (своих людей, втянутых в орбиту финансово-политических дел, защищают до упора), ОСДП (эта партия находится фактически в состоянии развала, и услышать единое мнение от них сложно), а также национал-патриоты. Они все присматривались к Аубакирову как возможному кандидату на выборах, но реально делиться с ним своими ресурсами и титулами вождей никто не собирался. У этого сектора большая проблема с единым лидером: как только собирается больше двух человек, они распадаются на 3 партии, 4 редколлегии и 5 творческих союзов. И до Аубакирова такое происходило – люди уходили из власти в оппозицию, а после оппозиции либо возвращались, либо вовсе покидали политику. В свое время Асылбек КОЖАХМЕТОВ вернулся в образование, Сейдахмет КУТТЫКАДАМ – в журналистику. Тот же ЕРТЫСБАЕВ, считающийся "рупором режима", пришел в АП из оппозиции и долгое время совмещал должность советника президента с руководством Соцпартией Казахстана.
Аубакиров три раза побеждал на парламентских выборах и прекрасно знает, что без административного ресурса у нас никто победить не может – будь ты трижды космонавт, дважды герой и четырежды миллионер. А унижать себя получением на выборах от 1 до 3 процентов голосов просто не стал.

– Вывод напрашивается однозначный: политических перспектив у оппозиции в нашей стране нет.

– Определенные перспективы у оппозиции есть, но она элементарно не умеет с ними работать. Первый пункт, на котором ломаются все оппозиционные партии, – найти грамотного лидера с незапятнанной репутацией. Сама структура власти такова, что добровольно оттуда никто не уходит – вылетают слабые, проигравшие в аппаратной борьбе или замешанные в коррупционных скандалах. Но протестность, усталость от власти, раздражение, даже озлобленность будут расти.
Эйфория, которая была в обществе после обретения независимости, сошла на нет. Посмотрите сами: все хотят перемен, но никто не хочет работать над ними. Закрытые разговоры в курилках многих министерств по уровню жесткости высказываний, резкости и количеству нецензурных слов заметно превосходят выступления на митингах. Проблемы видят все, но никто не видит пути решения. Национал-патриоты предлагают пойти по пути национального возрождения. Вариант бессмысленный, потому что непонятно, чему возрождаться. Традиционно считается, что мы номадическая культура, но теперь наши историки пишут, что казахи создали города, изобрели колесо и паровой двигатель. И многие активно в это верят!

– Наше партийное поле – как бы ты охарактеризовал его?

– Если одним словом, то это область микрополитологии. У нас только специалисты-фанатики могут найти принципиальные отличия между "Руханиятом" и "Аулом" или КПК и ППК. Партия у нас, как раньше говорилось, одна, к тому же "Нур Отан" действительно стал сильным ресурсом. Это некий инструмент президентского контроля за представительной и исполнительной властью. Все остальное партиями и назвать сложно. Просто наш человек амбициозен. Ему важны регалии – доктор наук, академик восемнадцати академий, почетный гражданин, заслуженный донор... Почему бы не приписать еще – член ЦК, лидер партии, движения? И неважно, что эта партия за 10 лет существования больше одного процента на выборах не набирала даже в местах компактного проживания родственников лидера партии.

– Может быть, нам стоит снизить порог численности для регистрации партий, как в России сделали?

– А что... Я бы снизил. С удовольствием. Хоть до 50 человек! Пусть каждый создаст себе партию и будет счастлив!

– Я говорю серьезно. Для оздоровления политической системы такой шаг был бы действенным?

– Для оздоровления политической системы я всех пришедших в Минюст регистрировать новую партию отправлял бы на психиатрическую экспертизу. Может быть, тогда систему оздоровили бы. А то у нас вся интрига на выборах только вокруг того, какая партия в бюллетене будет играть роль графы "против всех".

– Сейчас крепнут протестные настроения, завернутые в "фантик" национал-патриотизма.

– Вечно обиженные патриоты пытаются, конечно, повернуть в свою сторону общее недовольство. И перед ними рано или поздно встанет вопрос дальнейшей стратегии. Кто такие национал-патриоты? В большинстве своем – творческая интеллигенция, околополитическая тусовка и те, кому не нашлось свистульки, права подписи и большой круглой печати. Эти люди постоянно ищут противников, пишут открытые письма (а раньше писали доносы – преимущественно друг на друга). Эти люди сыграли более отрицательную роль в нашей истории, чем все так называемые колонизаторы вместе взятые. И при этом почитают себя совестью нации. Они так вцепились в свои корни, что так и не смогли вырасти. Все они говорят об одном и том же – язык заброшен, культуру и традицию забыли, во власти нет патриотов. Но что они предлагают взамен? Среди них больше всего специалистов по казахской филологии. Спрашивается: а где нормальные словари, нормальные фильмы, программы, книги, учебники?

– Они об этом же говорят...

– Но именно они в свое время могли и должны были этим всем заниматься. Или "политики", которые заявляют, что те или иные фильмы "противоречат нашей культуре". А что такое "наша культура"? Давайте все обратно переедем в юрты, выбросим мобильники, отменим банки – будем жить "традиционно". Вчерашние партфункционеры говорят, что они все эти годы были против колонизации. Ребята, где?! Бывший член парткома пишет, что он с детства боролся за язык. Покажи мне, как ты боролся? Не в 12-м томе своих мемуаров опиши, а документы покажи! Не спорю, были и тогда своего рода нацпаты, кто-нибудь писал письма в ЦК: казахский язык забросили. Ему отвечали: столько-то школ построено, столько-то книг выпущено, концерты, декады казахской культуры, тиражи казахских газет растут. А человек говорил: "Вы меня не понимаете!" и обиженный уходил. Хоть кто-то положил партбилет на стол в знак протеста против угнетения народа и языка?

– ШАХАНОВ в 89-м выступил в Кремле.

– В 89-м это было уже несложно. В тот период многие быстро перестроились из "коммунистов-интернационалистов"… А до того? Казахи за независимость не боролись. Я не говорю про "Алаш-Орду" или пантюркистские настроения 20-х годов. Но после этого вплоть до развала СССР хоть какой-то борьбы за независимость не велось. Сейчас заявляют, что такой-то (не буду называть фамилий) был против передачи трех районов узбекам. Я видел эти документы, все они – за его подписью, он выступал на митинге, подписал указ и ездил по стране, разъясняя политику партии. А теперь выясняется, что человек жизнь положил на борьбу!
Союз и партия дали нам иерархию, дисциплину и вышестоящую инстанцию, где можно было обжаловать местный произвол, и это не считая социально-экономического, научного и образовательного развития. Вы, конечно, извините, но я не вижу никакой национально-освободительной борьбы, не то что диссидентства или партизанщины. Ведь даже с работы в знак протеста не уходили. А теперь задним число рисуется такая картина, что все только и делали, что боролись, негодовали, протестовали.

– Ты считаешь, что отсутствие опыта борьбы за независимость вылилось в сегодняшние проявления национализма?

– Если бы независимость свалилась на голову в 17-м году, то Казахстана как явления скорее всего, в принципе, сейчас уже не было бы или жили бы как те же монголы. А в 1991-м это была огромная страна с развитой промышленностью, сельским хозяйством, нефтью, газом и металлами. Независимость тогда была неким фетишем: "Ух ты, все это добро теперь только наше". Все новые идеологические размышлизмы сводились к тому, чтобы обосновать историческое и моральное право распоряжаться недрами и страной. Вплоть до того, чтобы обитавших тут мамонтов включить в историю казахстанской государственности. Вроде обосновали. Начали к полученному наследству приделывать необходимый орнамент. Но что получилось через 20 лет? Аппарат деградировал, коррупция процветает, госпрограммы неэффективны, куда ни плюнь – протекционизм, трайбализм, социальное расслоение, все пороки общества вылезли наружу. Не стыкуется. Мы же боролись за независимость? Боролись. А где общество светлого будущего? Нету. А кто виноват? Винить власть в предательстве национальных интересов сложно, поскольку она практически мононациональна. Менталитет и традиции? Ну уж увольте. А кто тогда? Правильно – виноваты неказахи (которых все меньше и меньше и при которых раньше стеснялись всякой ерундой заниматься) и "неправильные" казахи. Они-то, значит, и предали все: идеалы, язык и предков заодно. Версия удобная. С одной стороны, никого не обижает, а с другой – не противоречит так называемой казахской идее. Теперь в Казахстане самая большая проблема – шала-казахи, те, кто удерживает нацию от мракобесия и мамбетизма (прошу прощения, если кого-то этим словом обидел). Давайте будем с ними бороться. Пусть они все уедут, а мы построим правильное национальное государство. И будем говорить друг с другом только по-казахски. Только непонятно, о чем. И кто будет тащить страну вперед?
Я бы все эти национальные изыскания выразил так. Представьте: северные олени проходят стадию национального возрождения, пытаются восстановить исконные традиции оленеводства и активно ведут античукотскую деколонизацию, не понимая, что оленеводство является традицией чукчей, а не оленей.