КТО ЕСТЬ КТО В КАЗАХСТАНЕ
Данияр Ашимбаев

Рано или поздно встанет вопрос деолигархизации Казахстана
Дастан Мукушев, ИА REGNUM, 26 мая

В повестку дня рано или поздно войдет вопрос деолигархизации Казахстана. Неумение этой прослойки соответствовать потребностям страны становится все более очевидным. Вопрос в том, кто этим будет заниматься – нынешняя власть или ее преемники. Но заниматься этим в любом случае придется. Об этом, комментируя корреспонденту ИА REGNUM инициативу перераспределения властных полномочий от президента к парламенту и правительству заявил казахстанский политолог, главный редактор биографического справочника "Кто есть кто в Казахстане" Данияр Ашимбаев. По его мнению, ситуация, когда корпоративное лобби определяет не только экономическую, но и внутриполитическую жизнь страны на сегодняшний день приходит в коренное противоречие с интересами государства.

ИА REGNUM: Не так давно в Казахстане была создана комиссия, призванная реализовать заявленные президентом страны институциональные реформы. Удастся ли провести эти реформы, и насколько они новы?

– Вопрос реформ – неоднозначен. Если мы посмотрим на опыт реформирования Казахстана за последнюю четверть века, то увидим – 90% из того, что можно было реализовать в политическом, административном и иных смыслах, уже было сделано. Точнее – делалось. Другой вопрос, что многие реформы были непоследовательны и часто подвергались ревизии до того, как смогли принести результаты или хотя бы были доведены до ума. В тоже время, зачастую различные начинания не соответствовали условиям республики. Те же реформы, которые в своей программе предложил президент, направлены на ряд основных блоков. Прежде всего – это повышение качества государственного управления, что является традиционной головной болью для страны. Кроме того, это дальнейшее развитие идеологической модели, связанное с идентичностью, с вопросами развития общества и так далее. Многое из того, что предложено, имеет важное значение, но на мой взгляд, является более инструментальным, нежели институциональным.
Нынешняя реформа объявлена вторым этапом строительства государства. Но здесь надо будет посмотреть на то, как она будет реализовываться. Пока президент озвучил сто конкретных шагов по реализации реформ. Но скажем сразу, что это, по сути, декларация о намерениях. Элементы новизны, безусловно, есть, но вопрос в том, насколько хватит политической воли для претворения этих реформ в жизнь?
В целом есть вещи, которые можно делать, а можно не делать. Кроме того, есть пункты, которые если не сделать сегодня, то завтра уже будет поздно. Все это зависит от ситуации в стране. Меняется демографическая и социальная ситуация. У многого из того, что досталось Казахстану от Советского Союза, подходит к концу срок годности. Это касается и коммунальной инфраструктуры, и научно-образовательного потенциала, и экономического уровня. В целом в конце 80-х и 90-х годов прошлого столетия появилась масса негативных тенденций, и они до сих пор не преодолены. Так в кадровой политике остались и развились трайбализм, коррупция, местничество. В экономической политике – чрезмерная значимость сырьевого и финансового секторов, подчинение интересов государства частным корпоративным интересам. В образовательной политике мы наблюдаем общее падение уровня образования. В миграционной политике – снижение человеческого капитала за счет миграции, в частности, перекос в сторону неквалифицированной рабочей силы.
В целом эти тенденции набирают силу, и государство стоит перед очень сложным выбором – приводить ситуацию в стране в соответствии с реальными интересами, либо поддаться корпоративным интересам или, что еще хуже, национал-популистской риторике, и реализовывать ту политику, которая нравится, многим, выгодна многим, но является тупиковой ветвью развития.

ИА REGNUM: Наибольший ажиотаж среди экспертов вызвала инициатива перераспределения властных полномочий от президента к парламенту и правительству. Стоит ли ожидать преобразования Казахстана из президентской в парламентско-президентскую республику в ближайшее время?

– Я бы не стал так однозначно трактовать эти реформы. В части перераспределения полномочий, создания парламентской республики и так далее. Возьмем конституционную реформу 2007 года. Она увеличивала полномочия парламента. Но если посмотреть на реальные изменения в функциях государственных органов, то мы увидим, что полномочия парламента даже несколько уменьшились. Так что дело не в названии, дело в сути. Одна из задач реформы повысить транспарентность и ответственность госорганов в реализации государственных программ, бюджетной политики и так далее. Здесь внутреннего потенциала в работе счетного комитета, финансового контроля, финансовой полиции, уже зачастую не хватает. В этой связи, необходимость подключения к этой работе парламента, представительной власти, неправительственного сектора с целью использования его возможностей для контроля над исполнением, вполне закономерная тенденция. Это скорее инструментальная, нежели институциональная инициатива. Самоцелью является не столько усиление полномочий парламента или маслихатов (местных представительных органов – прим. ИА REGNUM), сколько повышение ответственности власти исполнительной.
Что касается перераспределения полномочий, то мы видим, что происходит определенная децентрализация власти в целом. Правительство передало многие функции акиматам (региональным администрациям – прим. ИА REGNUM) в прошлом году. Конечно, вопрос о том, как они ими распорядятся, стоит очень остро. Понятно, что передача полномочий от президента правительству и парламенту серьезной угрозы для главы государства не представляет, потому что ключевые рычаги управления все равно останутся в определенных руках. Целью является подключение к процессу тех уровней, которые непосредственно работают с населением или с бизнесом.
Казахстан является государством с сильной верховной властью. И как будет называться носитель этой власти – президент, глава государства, верховный правитель или первый министр – неважно. Может, будет изменена форма, но не суть. Существует множество внешних рисков, когда появляется масса желающих изменения внешней политики Казахстана и осуществления контроля за нашими недрами и территорией. Это особенно видно в условиях активной работы Запада по "изучению" межнациональной ситуации, "исследованию" вопросов сепаратизма, которые чрезмерно раскачиваются. Надо понимать, что руководитель республики, облеченный всенародной легитимной властью – идеальная гарантия от такого рода угроз. Поэтому, как бы не перераспределялись полномочия, носитель власти будет один. Все прочие условия могут привести к ее очень быстрому падению.

ИА REGNUM: Можно ли говорить о том, что в нынешних условиях Нурсултан Назарбаев не будет реализовывать план "преемник"?

– Понятно, что определенный сценарий смены власти есть. Существует конституционный, так сказать, формальный преемник – спикер сената. Выбор человека на эту должность с 1996 года осуществлялся президентом очень щепетильно. Это были люди, которые могут возглавить страну, но никогда не будут ускорять развязку. В обойме главы государства, в его ближайшем окружении премьер-министр, руководитель администрации, акимы Алма-Аты и Астаны, председатель КНБ, ряд других высокопоставленных чиновников. Это люди, которые достаточно давно находятся во власти и получившие огромный управленческий и политический опыт. Президент их бросал на различные посты – и в акиматы, и в правительство, и на дипломатические должности. Все они доказали свою лояльность, приверженность курсу главы государства. Они обладают достаточно серьезным потенциалом. То есть, образовалась группа людей, способных возглавить Казахстан и продолжить реформы, а так же политику в национальной, международной, экономической и прочих сферах.
Сам же сценарий "Преемник" будет озвучен непосредственно в момент смены власти. Сделав выбор сейчас, президент станет, как говорят американцы, "хромой уткой". Все будут ориентироваться уже на преемника, а многие будут работать с целью скорректировать это решение. При наличии семи-восьми сильных кандидатов выбор кого-то их них заранее может спровоцировать межэлитные столкновения. Это не выгодно ни самому преемнику, ни тем более президенту и может очень быстро привести к размыванию вертикали власти.
Есть конституционная модель, есть политические сценарии. При этом нужно понимать, что президент вновь пошел на выборы и достаточно легко их выиграл. В ближайшее время он никуда не собирается. Я не думаю, что на текущий момент речь идет о конкретном персонаже, которому в случае чего можно передать полномочия и что такой сценарий будет реализован в ближайшие несколько лет.

ИА REGNUM: Даже если вопрос о преемнике будет рассматриваться, то выбор будет весьма нелегким. Ведь в стране более чем за двадцать лет независимости практически не появилось новых ярких политиков. Почему так случилось?

– Вообще это вопрос восприятия. Считается, что такого рода политики должны активно выступать в публичной сфере. Но надо понимать, что у нас публичная сфера во многом виртуальна и больше относится к партийным или парламентским вопросам. А это удел фигур, которые, за редким исключением, фактически не имеют реального влияния.
Сама структура власти подразумевает, что есть один верховный политик, который затмевает собой всех остальных. На его фоне многие не бросаются в глаза, а многие сознательно держатся в стороне от публичной политики. Для президента важно не красноречие, а умение выполнять поставленные задачи (даже в сфере внутренней политики). Я думаю, что если будет надо, то многие покажут себя хорошими ораторами, фигурами, имеющими большой персональный электоральный потенциал и харизму. Но сейчас не самое оптимальное время.
Те же, кто в 90-х годах больше всех себя проявлял в публичной политике, пользовался любовью СМИ, не исчезал с газетных заголовков, участвовал в телепередачах и осваивал другие трибуны, оказались очень плохими управленцами. Они с удовольствием и много о чем говорили, но результаты их работы оказались практически нулевыми. Это особенно видно, по тому, что большинство из них перекочевало в оппозицию или в публицистику. Сейчас вполне можно оценить конфликтность этой среды, бессмысленность их инициатив. То есть, они вполне заслуженно оказались выключенными из системы государственного управления.
На самом деле ярких людей в Астане достаточно много. Просто их яркость проявляется в сферах, не связанных с публичной деятельностью.

ИА REGNUM: Политические элиты страны все чаще вступают в конфронтацию. Ярким примером такой борьбы можно считать арест бывшего главы кабинета министров Серика Ахметова. Насколько опасна такая подковерная борьба?

– Это вполне естественная для нашего типа общества ситуация. Конкуренция происходит не на публичных площадках, с целью завоевания электората или всенародной любви, хотя и такие фигуры есть. Основная борьба во многом невидима. Можно ощутить только ее отдельные результаты. Но в целом она ведется не путем публичного выяснения отношений, а путем концентрации ресурсов, переговорами, путем развязывания информационных войн по открытым или закрытом каналам.
Это наш аналог политической конкуренции. Здесь побеждает сильнейший. Можно очень много апеллировать к населению, но все это технологии и PR. И особого толку от этого не будет. Реально побеждает тот, кто сильнее в аппаратном отношении. Тот, за кем стоят кадровые, административные, силовые, информационные ресурсы. Это можно назвать теневыми разборками, но это форма, которая более свойственна нашей системе управления. Она показывает свою эффективность. По тому, как вылетают проигравшие, мы понимаем, что у них не хватило политического ресурса, силы воли, интеллектуального потенциала. Их апеллирование к народу после поражение показывает, что в реальной борьбе они оказались слабоваты. И воспринимаются в качестве аутсайдеров. Всем, конечно, хочется транспарентности. Но стоит понимать, что выведение таких конфликтов в публичную сферу очень легко заканчивается дестабилизацией.

ИА REGNUM: Выборы прошли, а ни девальвации и мер жесткой экономии, о которых говорили накануне выборов, пока не наблюдется. Опасения были напрасны?

– Понятно, что экономическая конъюнктура для Казахстана не самая благоприятная. Но девальвационные ожидания, на мой взгляд, были запущены искусственно. Прежде всего, я думаю, это связанно с банковским сектором, который сконцентрировал достаточно большие капиталы и ждет девальвации с целью извлечения из этого максимальной прибыли. И не только ждет, но и с помощью лояльных СМИ и экспертных групп всячески стимулирует такого рода разговоры. На самом деле, предпосылок для девальвации в этом году особо нет. Небольшие риски были, но они вполне преодолимы. Я думаю, что тенге ждет небольшая корректировка курса, но плавная. На девальвацию сейчас никто не пойдет. В нынешних условиях это очень сильно ударит по социальному самочувствию. Кроме того, девальвация в пользу корпоративных интересов отдельных лиц государству не нужна. Прошлая девальвация была произведена с запасом, была проведена большая работа по стабилизации. Просто сейчас аппетиты корпоративного лобби вышли за все возможные рамки. Разговоры о девальвации, о дефиците тенговой ликвидности ведутся с целью получить поддержку из государственного бюджета. При том, что в этом году, несмотря на кризис, многие продемонстрировали достаточно высокие показатели по прибыльности.
Ситуация, когда корпоративное лобби определяет не только экономическую, но и внутриполитическую жизнь страны (то, что было характерно для конца 90-х, начала 2000-х), на сегодняшний день приходит в коренное противоречие с интересами государства. В повестку дня рано или поздно войдет вопрос деолигархизации Казахстана. Неумение этой прослойки соответствовать потребностям страны становится все более очевидным. Вопрос в том, кто этим будет заниматься – нынешняя власть или ее преемники. Но заниматься этим в любом случае придется.