Президентский кадровый резерв: эффективность пока не известна
Элина Кайсарова, turanpress.kz, 23 декабря
На днях было заявлено о подготовке к отбору в президентский молодежный кадровый резерв 2021 года. Как считает политолог Данияр Ашимбаев, результаты этой реформы проявятся только через несколько лет, и то лишь в случае последовательного исполнения.
Председатель Агентства по делам государственной службы Анар Жаилганова на днях доложила президенту Токаеву о том, как идет подготовка к отбору в президентский кадровый резерв 2.0. По словам Жаилгановой, в состав резерва войдут 50 человек. Кроме того, правила отбора будут ужесточены. Кандидатам понадобится обязательное знание государственного языка, также будут обновлены задания, а к проверке кандидатов привлекут сотрудников КНБ, МВД и налоговой.
Помимо сказанного, повышен возраст и стаж работы претендентов. В конкурсе могут принять участие все казахстанцы, отвечающие требованиям: возраст – не старше 40 лет; общий стаж работы – не менее 10 лет; опыт на руководящих должностях – не менее двух лет; знание государственного языка. Госслужащие корпуса "А", министры и председатели комитетов, а также резервисты отбора 2019 года не смогут участвовать в конкурсе.
Как отметила Анар Жаилганова, комиссия будет фокусироваться на компетентных соискателях, имеющих навыки внедрения успешных реформ. Кандидат должен вызывать доверие у руководства и общества, а также обладать высокими моральными качествами.
Оценить результаты отбора можно будет через три-пять лет
Политолог Данияр Ашимбаев уверен, что говорить о каком-либо значимом эффекте реформы пока рано.
– Формирование молодежного кадрового резерва – инициатива президента Токаева. Это, скажем так, один из каналов рекрутирования молодежи на госслужбу, а также один из социальных лифтов. Наборов на госслужбу было немало. Вспомним создание Закона "О государственной службе", внедрение внутренних конкурсных процедур, создание профильного агентства, то есть кампания по отбору далеко не первая. Если вспомнить предысторию таких кампаний, то был призыв интеллигенции на госслужбу в начале 90-х годов, призыв в управленческих аппарат бизнесменов в конце 90-х. Во второй половине "нулевых" прошел призыв отучившихся по программе "Болашак". Потом последовала реформа корпуса "А", также с введением конкурсных процедур, - считает политолог.
– То есть все возможные кадровые реформы у нас уже апробированы. Конкурсы, тестирования, собеседования – все эти инструменты в Казахстане в разное время уже внедрялись. В прошлый отбор в президентский резерв попало определенное количество и действующих чиновников, и сотрудников квазигосударственного сектора, и людей, что называется, с улицы. Кто-то занимал достаточно высокие позиции, кто-то находился на низовых должностях. Но, как мне кажется, оценить эффективность отбора можно будет через три-пять лет, не раньше. То, как эти люди себя проявят, и будет показателем работы программы, - отметил он
– Здесь нужно понимать, что порядок отбора достаточно формализован, он не всегда позволяет выявить нужные качества. Допустим, когда шло тестирование в корпус "А" на знание законодательства, многим госслужащим выучить постоянно меняющиеся законы было сложно, учитывая, что в некоторые законодательные акты поправки принимаются по пять-шесть раз в год. Эти чиновники в основном сосредотачивались на отраслевых задачах, не вникали в законодательство, зная, что вопросами госслужбы, коррупции, госзакупок или административных процедур у них занимаются соответствующие сотрудники. Поэтому в некоторых отраслях получалось, что "узкие специалисты", которым не было замены, не прошли тестирование, и были вынуждены уступить своим более подкованным в законах подчиненным, - пояснил Данияр Ашимбаев.
– Можно сравнить ситуацию с введением ЕНТ, призванным победить коррупцию, но в итоге превращенным в перманентную зубрежку. К тому же знание казахстанского законодательства – очень специфическая проблема. Не уверен, что даже опытные юристы того же Минюста смогут адекватно его прочесть и пересказать, поскольку многие законы подвержены огромному количеству правок. Далеко не всегда согласованных и грамотных, иногда их не то что прочесть нельзя, но и попросту понять, о чем идет речь довольно сложно, - добавил он.
В отборе есть как плюсы, так и минусы
По данным Агентства по делам государственной службы, из 300 резервистов 2019 года трудоустроены166, пишет Tengrinews.kz. Из них12 человек назначены на политические должности; один получил должность в корпусе "А". 92 стали управленцами корпуса "Б";58 получили работу в квазигоссекторе и иных организациях. Трое стали сотрудниками правоохранительных органов. По мнению Данияра Ашимбаева, в трудоустройстве резервистов, как и в реализации многих других аналогичных реформ, возникает вопрос систематизации.
– Президентский кадровый набор сам по себе – безусловно, плюс. С другой стороны, прошлый отбор прошел с участием медиа и общественности, но вакантных мест, насколько можно понять, было не так много.Порядок выдвижения не определялся, поэтому пришлось все вакансии передать в распоряжение молодежного кадрового резерва. Но даже при этом около половины не получили мест. Вакансий крупных не так уже много, к тому же, как можно было понять из наблюдения за конкурсантами, их интересовали прежде всего руководящие должности – вице-министров и даже министров. В этих условиях, нужно понимать, что когда для кого-то открывается социальный лифт, для кого-то он закрывается. А качество прошедших отбор, как я уже говорил, можно будет оценить только спустя несколько лет, - уверен политолог.
– Если в ближайшие три-пять лет никто из них не попадется на коррупционных правонарушениях, достойно справится с руководящей работой – это и будет показателем программы. Например, когда выпускников "Болашака" массово начали ставить на руководящие посты, выяснилось, что люди элементарно не в курсе, чем они должны заниматься. Многие обнаруживали мессианский комплекс при полном отсутствии умения работать. Представьте себе устоявшуюся производственную цепочку, и вот ею пытается рулить человек, который только что окончил вуз, ничего, кроме диплома, не имеющий. Возникал настоящий коллапс, и ничем хорошим эта реформа не закончилась. Тех "болашаковцев", которые имели опыт госуправления, буквально рвали из рук. В итоге некоторых выпускников иностранных вузов отправили в регионы, и потом, уже получив необходимый опыт, они вновь пришли на госслужбу. В частности, тот же аким Нур-Султана Алтай Кульгинов и множество других, - пояснил он.
– То есть наличие диплома, нужного стажа или прохождение отбора в президентский резерв автоматически не гарантирует эффективной работы на госслужбе. Не гарантирует того, что через пару лет человек не совершит глупый поступок. Резкий рост, чрезмерные амбиции и непонимание огромной ответственности дают в сумму плохой эффект. Несколько лет назад из одного министерства просто сбежали два зама, испугавшись объема работы. Амбиции хороши, когда они на направлены на созидание, получение и использование опыта. Таким образом, эффект от программы будет долгосрочным, а вот негативным или позитивным – пока неизвестно. Однако сам по себе открытый отбор дает перспективы тем, кто не смог бы попасть на значимые посты без такого шанса.
Тем не менее, президентский кадровый резерв – лишь одно из звеньев предыдущих реформ, выделять его в отдельный самостоятельный тренд я бы не стал. В нем есть плюсы и минусы, как уже отмечалось, для кого-то он социальный лифт закроет. К тому же президент Токаев анонсировал сокращение госслужащих в течение двух лет на 25%. Кроме того, был объявлен мораторий на создание новых предприятий квазигоссектора, где обычно оседали сокращаемые кадры.
Поэтому было бы желательно объединить все системы рекрутинга на госслужбу в некий единый механизм. Иначе получается, что президентский молодежный резерв идет отдельно, обычные чиновники – отдельно. И понятно, что мест для всех не хватает. Примечательно, за последние несколько лет у нас резко выросло число посольств, в итоге посольский аппарат стал превышать центральный аппарат. Возникла проблема: с одной стороны, кадры есть, а с другой возможность их адекватного применения сузилась. В силу этого процедуры использования молодежного резерва необходимо координировать с прочими кадровыми процедурами.
В реформе важна последовательность
Когда в прошлом году были опубликованы списки попавших в резерв, в прессе появилось множество критических статей. В частности, в число резервистов прошли несколько детей высокопоставленных родителей. Это, например, Болат Досмухамбетов – гендиректор ТОО "Исатай Оперейтинг Компани", сын акима Атырауской области Махамбета Досмухамбетова. А также Сакен Шаяхметов – сын председателя правления АО "Народный банк Казахстана" Умут Шаяхметовой и Азат Абдибеков – член молодежного общественного объединения KazAlumni, сын экс-акима Карагандинской области, первого заместителя Федерации профсоюзов страны Нурмухамбета Абдибекова.
Кроме того, многие из не прошедших тестирование жаловались на его непрозрачность и некорректность. Большинство счастливчиков принадлежат к управленческим или бизнес структурам. Справедливости ради, в список резервистов вошли также молодые ученые и преподаватели. Данияр Ашимбаев полагает, что в самом факте попадания в резерв детей "непростых" родителей нет ничего предосудительного. Вопрос в том, как они проявят себя на госслужбе.
– Определенная династийность для Казахстана характерна в принципе. Нынешний президент – сын известного писателя. Аскар Мамин сын управляющего трестом, Бакытжан Сагинтаев сын директора совхоза, отец Карима Масимова занимал управленческую должности при Совмине КазССР. Акежан Кажегельдин сын заместителя председателя Семипалатинского облисполкома, отец Сергея Терещенко был председателем колхоза. Среди акимов и министров немало людей, занимающихся такой работой во втором или третьем поколении. Как говорил Нурсултан Абишевич, он стал последним человеком, пришедшим во власть из обычной семьи, - отметил политолог.
– Помимо этого в президентском резерве нет ограничений для детей высокопоставленных чиновников, они проходят на общих основаниях. Безусловно, у них есть возможность получения лучшего образования, им дается соответствующее воспитание, передается определенный опыт. У потомственных чиновников есть определенные преференции, но не в том смысле, что родители проталкивают их в президентский резерв, а просто у них изначально лучше стартовые возможности.
Ничего предосудительного здесь нет, отказать им, без сомнения, нельзя. К тому же нет прямого пересечения в одном госоргане, отец не работает вместе с сыном или дочерью. Если подобное случается, то это всем сразу становится известным. Но, скажем, сын министра финансов не может работать в министерстве финансов, а работать в министерстве экологии или акимате Нур-Султана ему никто не запретит, - подчеркнул он.
– Если отбор в президентский резерв обретет устойчивые правила, будет синтезирован с прочими конкурсными процедурами, тогда появится повод говорить об удачном эксперименте. Но если правила будут меняться каждый квартал, а через некоторое время об этой реформе вообще забудут, то возникнут проблемы. Печальный пример – ответственные секретари. Этот институт вводили для несменяемости, но, кажется, первый ответсек продержался месяца четыре, и в итоге они стали меняться чаще, чем министры. Смысл в их существовании тихо пропал. В такого рода реформах главное – последовательность, - заключил Данияр Ашимбаев.
|
