Выборы акимов: некоторые итоги
Данияр Ашимбаев
Введения прямых выборов акимов страна ждала давно, но власть никак не решалась выпустить из под контроля любой механизм влияния на кадровую политику. В итоге на указанную политику стали влиять все: аппаратные группы, ФПГ, СМИ, ОПГ и т.д. Кроме населения.
С каждым годом разрыв между тем, что хочет население, и тем, что хочет власть, усиливался.
Тут, конечно, есть и определенная логика: население, образовательный и культурный уровень которого серьезно снизился - вместе с жизненным уровнем - серьезно изменило уровень пожеланий и претензий, в чем, в принципе, можно упрекнуть в первую очередь саму власть. Возникли новые риски, и если некоторые можно отнести к объективным (трайбализм, сепаратизм), то восприятие других было сугубо субъективным. Власть стала воспринимать любую критику как "наезд", "заказ", "покушение на устои" и где-то незаметно проскочила момент, когда "реформаторство сверху" превратилось в самодурство.
Масла в огонь добавили местные элиты, которые с помощью введения выборности рассчитывали укрепить экономическую самостоятельность региона: так уж получилось, что в ходе постоянных реформ, официально направленных на децентрализацию исполнительной власти и бюджетной политики, самостоятельность местных властей с каждым годом снижалась. К тому же практически все бюджетообразующие предприятия оказались зарегистрированы в центре или за рубежом. При этом ответственность за множество вопросов, подчиняющихся исключительно центру, легла на акимов. В какой-то момент, правительство, сильно обеспокоенное ответственностью за ухудшающееся состояние дел в стране, массово спихнуло значительную часть полномочий на места. При этом, центр опять-таки оставил за собой бюджетные полномочия, а разбухшую власть акимов не удосужился уравновесить эффективной системой сдержек и противовесов.
На данный момент аким контролирует маслихат и систему выборов, и, как видим, этой властью делиться не намерен.
Правительственные чиновники, большинство из которых в регионах не работало (и не собирается), пытаются придумать какую-нибудь реформу, чтобы стабилизировать ситуацию в регионах. Министры любят спихивать ответственность за те или иные косяки на акимов, но не решаются ее персонализировать.
Вертикаль управления реформами работает настолько асинхронно, что понять смысл некоторых начинаний просто не удается. К примеру, введение графы "против всех" и снижение порога для прохождения партий в Мажилис сразу после выборов, а не заранее, когда это имело смысл. Или либерализация требований к регистрации новых партий, при том что уполномоченный орган не дал возможности новым партиям появиться, а политическое руководство вообще не озаботилось вопросом создания хотя бы подставных партий. Но это, скажем так, политический процесс вообще.
Исполнители привыкли, что начальству важен факт формального восхищения его инициативами, нежели практические мероприятия по их реализации. А может и начальству надоело постоянно требовать от подчиненных, чтобы те хоть что-то делали.
Возник логический парадокс: реформы сверху перестали работать вообще. Во-первых, из-за полной деградации системы планирования, исполнения и контроля; а во-вторых, из-за упорного нежелания аппарата вообще что-либо делать.
В итоге встал вопрос о том, что нужно реформировать местные органы власти. Реформа распалась на три части: первая предусматривала очередную децентрализацию полномочий, вторая - введение выборности акимов (т.к. стало ясно, что маслихат - орган абсолютно не рабочий и не представительный), а третья - разработка новой концепции местного самоуправления. И хотя по идее сначала нужно было делать концепцию (причем с участием практиков, а не министерского планктона), потом перераспределять полномочия, а потом уже начинать выборы акимов.
Это теория. Практика, точнее политическая традиция совсем иная. То, что концепция получится абсолютно нерабочей и бессмысленной, было ясно еще на стадии ее инициирования. Процесс перераспределения полномочий не учитывал того нюанса, что серьезная часть новых фискальных полномочий местных акимов натыкалась на налоговые послабления, введенные из-за карантина и его последствий. Самым логичным выводом было форсировать процесс выборности, не дожидаясь прочих этапов, причем по очень простой причине - в августе истекали полномочия нескольких сотен прежних акимов, и если бы прямые выборы были бы введены, скажем, осенью, то смысла в них никакого уже не было. А в отношении статуса, насколько можно судить, было принято прагматичное решение: избранные акимы создадут прецедент в отношениях население-сельский аким и сельский аким-районный аким, что позволит отработать теоретическую модель исходя из практического опыта.
Модель несла в себе определенные риски, и множество профильных чиновников категорически от нее дистанцировалось, в лучшем случае публично похвалив инициативу главы государства, но на практике тщательно уклонившихся от процесса. В частности, Центризбирком аккуратно свалил ответственность на территориальные избиркомы. В бой отважно пошли орговики и партийцы, для которых процесс оказался очень важен в двух аспектах. Во-первых, партийными филиалами руководят акимы, заинтересованные в контроле кадров, а во-вторых, партии стали механизмом выдвижения кандидатов, т.е. очень удобным, популярным и взаимовыгодным каналом продвижения и брендирования агитационной кампании. Вместе с тем, тот же "Нур Отан" в ходе прошедших выборов в Мажилис и маслихаты хорошо отработал механизмы праймериз, агитационной кампании и дебатов, и использовал наработанный опыт в ходе нынешней кампании.
Кроме того, сама кампания оказалась весьма привлекательна для населения; об этом говорит высокий уровень самовыдвиженцев.
Заместитель руководителя Администрации президента Малик Мурзалин в своем интервью привел основные данные: было выдвинуто 2582 кандидатов (63,1% - самовыдвиженцы, 36,9% - партийцы), были зарегистрированы 2173 кандидата. В ходе спецпроверки кандидатов, по поводу которой было немало претензий, было выявлено 17 человек с поддельными дипломами и 4 человека, которые ранее привлекались к уголовной ответственности. Конкуренция составила 3,4 человека на место (наибольшая конкуренция была отмечена на юге страны). Средняя явка по стране составила 78,5% (наиболее активная - в ВКО, Жамбылской и СКО). В результате выборов 47,9% вновь избранных акимов - новички. Средний возраст "снизился" на 5 лет (с 50 до 45 лет). Мурзалин отметил, что среди победителей немало рядовых учителей и врачей, около 90 человек ранее не имели опыта госслужбы. По его мнению, выборность акимов должна повысить качество государственного управления в стране и его подконтрольность населению.
Помощник президента Ерлан Карин подчеркнул, что "впервые заработала норма, дающая избирателям возможность голосовать "против всех". Эта графа позволяет учитывать весь спектр мнений избирателей, расширяет права граждан легитимно выражать альтернативную позицию".
Говоря о партийных результатах, можно отметить, что победу одержал "Нур Отан", чьи кандидаты стали акимами в 627 селах и сельских округах (86%). Затем голоса распределились следующим образом: "Ауыл" - 33 акима (4,5%), "Адал" - 15 (2,1%), "Ак Жол" - 11 (1,5%), НПК - 10 (1,4%), ОСДП - 1 (0,1%). 33 избранных акима (4,5%) - самовыдвиженцы.
Говоря о причинах победы партии "Нур Отан", политолог Эдуард Полетаев отметил: "Партия сформировала оптимальный состав кандидатов, отразив основные предпочтения сельского электората, его социально-демографическую структуру. Так, более 35% кандидатов - это новые лица, представленность женщин - 11%, молодежи до 35 лет - 14%, средний возраст - 46 лет. Очень важно, что аналогичные показатели у правящей партии были и на парламентских выборах, что свидетельствует о том, что взятый партией курс на обновление является устоявшимся трендом".
Можно отметить, что, как показали прошедшие в январе выборы, большинство партий (кроме "Нур Отана") имеет в лучшем случае областные и городские филиалы и слабо представлено на районном уровне и ниже. Также следует подчеркнуть, что для победы требовалось не абсолютное, а относительное большинство, что давало преимущество более узнаваемым кандидатам, что учла партия в ходе кампании. У партии было больше рычагов, чтобы обеспечить выдвижение консолидированного и популярного кандидата. Ну и, конечно, сыграл свою роль фактор поддержки "сверху" - от лидера нации (и партии) до районного акима, что для избирателя достаточно существенный фактор.
Партийная вертикаль в данном случае сняла те риски, о которых мы говорили выше. Это исключает сепаратизм, а вот с фактором трайбализма следует еще поработать, прежде всего для выявления влияния этого социального феномена на жизнь местных сообществ и взаимодействие государства и общества. Подчеркиваю - социального явления, а не биологического, поскольку в основе влияния фактора лежат все-таки социальные, бытовые, культурные традиции, мифология (в т.ч. современная).
Возвращаясь к итогам, нужно подчеркнуть, что на партию ложится ответственность теперь и за новый слой избранных акимов. Но раз ввязались, то нужно идти до конца.
Феномен прямых выборов акимов, его взаимосвязь с реформой системы местного управления и самоуправления еще ждет своего изучения. Кампания была массовая, но экспериментальная, и каковы итоги эксперимента покажет время.
|
